Ээххх... поздновато они с Налой спохватились! Буквально пары минуток не хватило, черт подери!

Стоило, конечно, видеть их дружно вытянувшиеся физиономии и испуганные глаза навыкате, когда в сторонке послышался громогласный рев двух рослых, преисполненных гнева и тестостерона львов-самцов. Тирион просто не смог удержаться от короткого, но весьма емкого ругательства — ну какого, простите, слоновьего х*ра! Хорошо, что бедняжке Хатуа хватило ума и сноровки немедленно развернуться почти на 180 градусов и галопом ринуться наутек, спасая собственную пятнистую шкурку; мгновение — и вот уже ее темный, приземистый силуэт бесследно растаял вдали, как будто ее здесь и не было вовсе. Только медленно оседавшие на землю клубы пыли да едва заметные, оставленные впопыхах чужими когтями царапины на камнях намекали о недавнем присутствии крокуты рядом с лагерем повстанцев. Бес провожал ее взглядом полным щенячьей грусти и сожаления: ну как же так, это ведь была настоящая кладезь ценной и полезной информации! Он даже попытался окликнуть их новую (уже бывшую) знакомую, до отказа вытянув свою коротенькую, едва обозначенную природой шею, впрочем, не шибко-то рассчитывая на успех:

— Постой! Вернись! Тебя никто здесь не тронет...! — ну да, ну да, пошел он на х*р. В самом деле, только полный безумец рискнет задержаться возле группы обозленных его присутствием львов, даже если по факту обозленных было всего двое. Тут уж Тирион ни в коем случае не смог бы упрекнуть Хатуа в трусости или излишней предосторожности; да господи боже, он бы на ее месте и сам поскакал отсюда вспугнутой газелью, несмотря на то, что лапы короткие и совершенно не приспособленные к быстрому бегу! Карлик еще раз сдавленно выругался, на сей раз уже беззвучно, с таким видом, будто вот-вот расплачется или даже зло плюнет себе под ноги.

Ну Симба, ну Чумви, ну вашу-то кошачью мать!

— О, прекрасная идея, одобряю, — таки не удержавшись, весьма и весьма саркастично, даже откровенно желчно откликнулся Тирион на суровую реплику их короля, натянув на свою кривую морду широкую, нарочито воодушевленную улыбку, за которой отчетливо угадывалось все его сдержанное негодование. Аж головой всплеснул, мол, как же это мы сами не догадались! После стольких-то разговоров во время путешествия через эти чертовы пески! — Браво, Ваше Величество! Только вот какая ирония: эта гиена и могла стать нашим потенциальным союзником! А заодно поведать нам, безнадежно отставшим от жизни, что сейчас творится по соседству от Земель Гордости! — он снова беспомощно обернулся на стремительно удравшую от них крокуту, с молчаливой досадой поведя передней лапой в воздухе — ну и что теперь изволите делать? Догонять ее всей толпой? Да дохлый номер, простите!

Ладно... Что толку ломать трагедию, все равно сделанного уже исправишь. Может, им повезет, и Хатуа сама решит к ним вернуться, просто чуть попозже, когда убедится, что Симба с Чумви успокоились и больше не станут ее атаковать? Надежды на это было ничтожно мало, но Тириону все-таки хотелось верить в лучшее. К тому же, он не был настолько близок к их вспыльчивому, эмоционально нестабильному лидеру, как, к примеру, были близки Нала или Тесва, чтобы вот так запросто ругать его во всеуслышание за проявленную глупость — в принципе, его друзья уже сами все ему высказали, и добавить к этому было совершенно нечего. Бесу оставалось лишь молча хмуриться и качать головой на пару с удрученно сгорбившимся Рафики, наконец-то, прекратившим изображать глубокий сон в позиции стоя: теперь было очевидно, что шаман все это время бодрствовал и, вдобавок ко всему, очень внимательно слушал разговор Налы с Хатуа — иначе с чего бы еще ему выглядеть таким расстроенным?

Это был реальный провал... Это понимали все, включая даже тех, кто не был в курсе повышенной агрессии Симбы к представителям иных видов (в частности, конечно же, гиен), а также всех сложных взаимоотношений между изгнанником и его давно исчезнувшим братом. И Тесва, в общем-то, говорил очень правильные вещи, кажется, единственный из всех присутствующих здесь львов не побоявшийся встречного гнева Симбы. Это Нала с Тирионом, как ни крути, а вынужденно осторожничали в своих высказываниях, не решаясь портить хрупкую дружбу с королем, а вот Тесва, будучи гораздо старше и мудрее, решил высказать все как есть, за что получил уважительный взгляд замершего в сторонке карлика. Но, конечно, им все-таки не стоило доводить дело до открытого конфликта. Не хватало им еще рассориться в пух и прах, потеряв былое единство и, что самое главное, веру в их предводителя. Так что, Тирион все-таки решил аккуратно вмешаться в происходящее, как говорится, на свой страх и риск. Хотя бы потому, что не хотел лишаться ценного союзника в лице Тесвы или Ни с его прайдом. Симба мог ответить излишне резко, а гордый и независимый Тесва — молча удалиться восвояси; в глазах Беса, такой исход был категорически недопустим.

— Ну, тише, тише, остыньте, друзья, — вдохнув поглубже, нарочито спокойным и громким тоном обратился коротышка к насупившимся самцам, худо-бедно разряжая сгустившуюся между ними атмосферу. — Не будем доводить дело до скандала, нам ведь еще воевать вместе. Предлагаю разумный компромисс: ты, Симба, постараешься сдерживать свой гнев и не бросаться сломя голову на подозрительных незнакомцев, особенно если видишь, что они смирно стоят на месте и с кем-то разговаривают... ну, а мы, как твои верноподданные, торжественно клянемся сразу же сообщать тебе лично о любых событиях, требующих твоего непосредственного внимания как короля. Собственно, мы так и планировали сделать, просто чуточку не успели. Ничего страшного, в следующий раз будет расторопнее. Ну так что? Мы уладили этот спор? Все согласны с этим предложением? — Тирион выразительно покрутил головой по сторонам, ища молчаливой (а лучше даже устной) поддержки среди присутствующих, не только Симбы или Тесвы. Может, хоть это поможет им быстрее успокоиться и прекратить так гневно зыркать глазами друг на друга? — А знаете, я знаю один очень хороший анекдот на эту тему. Хотите расскажу? — он вдруг резко оживился, аж тряхнув своими короткими спутанными космами недоразвитой гривы. — Приходят как-то лев, гиена и антилопа к водопою...

Гиена умчалась сходу, едва завидев надвигающуюся пару оскаленных хищников, которые могли легким движением лапы переломать ей хребет. Чумви остановился, подняв клубы песка и с досадой, исподлобья посмотрел ей вслед. Скар, понятное дело, не разрешал драться со своими дорогими подручными. Так что приходилось молча смотреть, как пятнистая гниль уничтожает столь дорогие сердцу территории, плюет на законы с молчаливого согласия своего повелителя вытесняет львов с исконно принадлежащих им земель. В сердце Чумви клубилась такая ненависть, утроенная необходимостью себя сдерживать, что хватит на сотни гиен. Столько лет он не мог ни одну из них тронуть! А теперь подвернулась под лапу - и нате, слишком проворна. Ладно, плевать. Чумви не был жестоким костеломом, обожающим причинять другим боль, чтобы всерьез огорчаться из-за того, что врага удалось спугнуть без боя. Вот чего Чумви не ожидал, так это осуждающих взглядов, которыми товарищи щедро одарили его с Симбой. Досталось больше Симбе, хотя он поначалу и попытался сделать вид, что ничего не произошло и перевести тему. Не получилсоь. Чумви несколько мгновений переводил ошарашенный взор с одного приятеля на другого, пока до него не дошло, что они все вздумали считать гиену... союзником. Низкое, утробное рычание вырвалось из закрытой пасти бурого. Все его существо восставало против союза с гиенами. Они рехнулись? Скар пел ту же песню!

- Эй, хорош его песочить, обвинитель, - рыкнул Чум на разошедшегося Тесву, который вздумал отчитывать Симбу так, словно тот был мелким паршивцем. Решительно шагнув вперед и медленно ведя хвостом из стороны в сторону от раздражения и злости, бурый встал между двумя львами и холодно посмотрел на старшего. - Что вам мешало нас предупредить, а? Что, мол, эта прекрасная, обаятельная гиена ни в коем случае нас не предаст и что нам нужно втянуть когти и не нападать? Может быть, в твоем детстве гиены кушали бабочек и испажнялись радугой, но мы с Симбой не видели от них ничего, кроме горя. Они наши исконные враги, которые только жрут, жрут и ничего не дают взамен. Они нам не союзники!

Он не собирался затевать драку, но высокопарная речь Тесвы вывела из себя. Неважно, знали они с Симбой друг друга или нет, но подобная снисходительность просто выводила из себя. И ладно Тесва, но Нала! Чумви, все еще в знак поддержки стоявший рядом с Симбой, кинул на нее смурный взгляд. Гиена - беженка? И, простите, с какой стати им ей верить? Наоборот, она могла ими воспользоваться! Привести в ловушку и заслужить расположение Скара и матриарха. Высокий ранг, кучу мяса и все такое.

- Еще и беженка... Много она вам тут наплела, да? А если б мы ее взяли с собой, и потом бы мы узнали, что она нас предаст, например, наши планы Скару передаст - хватило бы у вас духу ее прикончить, чтобы выжить, а? Или тратить время и удерживать в плену? Вы вот толкуете об "источнике информации", а о том, что она могла быть доносчиком, врагом, который только и ждет, чтобы вонзить когти в зубы, если ей будет удобно - не думаете, нет? Я не хочу делить мясо с тем, кому не могу доверять, когда речь идет о таком опасном деле, - Чумви повернулся к Тириону, который источал столько яда, что хватило бы на несколько змей. Они не успели стать друзьями за столь короткое время, а потому саркастичные реплики от его физиономии подливали масла в огонь куда больше, чем если бы они исходили от, например, Налы или Иши. Чумви смерил его тяжелым взглядом - мол, оставь свой юмор где-нибудь еще. Зачем они вообще взяли этого коротышку?

Ладно, хорошо, если представить на секунду, что война со Скаром закончилась, все тихо-мирно живут в королевстве. Теоретически - теоретически - Чум мог бы стерпеть гиену под боком. Нормальную, хорошую гиену, делом доказавшую свои дружелюбные намерения. Или, с натяжкой, гиену, которая собирается это доказать. Ключевое слово - в мирное время, когда на кону не поставлены судьба королевства и их жизни. Но объявлять союзником незнакомую крокуту, которая, по ее словам, сбежала с земель Скара, в такое непростое время? На носу битва, сейчас нужно, наоборот, с осторожностью относиться к гиенам, а не отчитывать друзей, прогнавших падальщицу, с которой вы беседовали от силы минут пять и объявили верным союзником! И это они обвиняют их с Симбой в глупости! Хотя по большей части только Симбу. Интересно, это потому, что он король и все такое или потому, что сочли, что если Симба будет держать когти втянутыми, то Чум немедленно, как болванчик, последует его примеру? Бурый фыркнул.

- Союзники... - уже спокойнее, с горечью и презрением прошипел Чум, имея в виду падальщиков. Слишком много времени он провел рядом с гиенами и не увидел от них ничего, кроме разрухи, жадности и боли. Признаться, не особо искал хороших гиен, но разве это его забота? Подавляющее большинство просто разоряло земли прайда. Если среди них и были достойные падальщики, то они явно молчали и не высовывались. Чум поймал взгляд Иши, которая к его великому счастью, не встала на сторону Тесвы, Налы и Тириона. Его взор красноречиво говорил - нет-ну-ты-же-меня-понимаешь-верно? Бурый протопал к подруге, как к оплоту безмятежности и спокойствию посреди страстей, и уселся рядом как раз в тот момент, когда Тирион начал всех увещевать. Ладно, отдадим ему должное, болтать он умеет. И Симбу кольнул, и самого себя с Тесвой и Налой за то, что проворонили момент и не подумали о том, что их король может отнестись к подошедшей гиене так, как обычно относился к ним его отец и заговорить не словами, а когтями. От Чумви Тирион ничего не стал требовать - может, решил не лезть. Но ведь будь на месте гиены любой другой зверь, бурый вел бы себя намного сдержаннее. Но падальщики!.. Нет, он еще не был готов давать обещания верить им и принимать в свои ряды. Сама мысль казалась абсурдной. Максимум он был готов позволить им сначала поговорить, а потом начать бить - последнее с большой вероятностью. Уже хорошо! Значит, есть крохотная вероятность, что и бить не будет. Но что поделать? Слишком сильно повлияло на Чума вынужденное соседство с падальщиками в течение многих лет, чтобы вот так просто, сходу меняться. Пользуясь случаем, бурый, вздохнув, улегся возле Иши, положив косматую голову ей на спину как раз в тот момент, когда коротышка предложил анекдот.

- Да пусть анекдот дорасскажет, - неожиданно выдал Чум. Так им с Ишей удастся чуть подольше вместе полежать.

Тесва отреагировал на метаморфозу предводителя плохо скрытым удовлетворением. Да, он бил прицельно под дых, весьма подло и расчётливо, но странник решил, что лучше сейчас указать Симбе, что он повторяет уже допущенные ошибки, и что агрессия, показанная им ранее, не приведёт его к миру, к которому все собравшиеся хотят прийти.
Так что, когда красногривый всем своим видом показал, что он намёк понял и принял довольно близко к сердцу, Тес собирался отступить и не давить на короля-изгнанника слишком сильно, даром, что устраивать полноценные нравоучительские лекции сейчас явно не место и не время.

Но отступить спокойно ему не дал вмешавшийся Чумви. И если в диалоге с предводителем песочный держал позицию воспитателя, держа взгляд лишь слегка выше собеседника, то показывать подобное шоколадному самцу он, откровенно говоря, не желал. Самец приподнял нос, что бы он оказался выше линии между глазами визави, имитируя, будто смотрит несколько «сверху вниз», и прищурил взгляд. Да, сложновато показать, что ты старше и воспринимаешь ситуацию с высоты куда большего опыта, чем визави, но, увы, львы были приблизительного с одного роста, так что пришлось прибегать к имитации, которая могла сойти за откровенную надменность… Честно говоря, частично ей и являлась.

При этом нельзя сказать, что странник не понимал, почему шоколадный занимает подобную позицию в споре, как раз наоборот: прекрасно понимал, ведь случись подобное до или незадолго после уничтожения его родного прайда, и Тесва непременно бы разделил сейчас точку зрения Чумви и Симбы. Но у короля съеденного прайда были годы, чтобы осознать фундаментальные ошибки подобного мировоззрения, и какие опасности оно может принести. При этом, вполне понятно, почему в голове Чума укрепилась ненависть и агрессия: ему, как и остальным изгнанникам прайда Скара было уготовано Судьбой суровое детство, и воспитание бойца не позволило ему смотреть на картину также широко, как более утончённо выученные Нала и Тирион… Как сам Тесва, на собственных ошибках научившийся смотреть на мир глазами оппонента и не действовать на чистых эмоциях. Это следовало бы исправить, но лучший и суровейший педагог, сумевший выучить странника, — время — в их реалиях был недоступен. Сам же песочный пока что только видел путь к ускоренному постижению суровых реалий жизни только для их общего предводителя, который уже и так находился на этой тропе. Проблема была в том, что под влиянием агрессивного друга, он ещё может сойти с неё. И это могло быть серьёзной опасностью для их всех кампании, решить которую было необходимо. Как? А вот не понятно. Разумеется, каким-либо образом избавляться от Чумви — не вариант, и все мысли на тему «а не прибить бы «шоколадку» Тесва отметал сразу, так как, во-первых, не в характере странника было решать проблемы грубо, а во-вторых, потому что делу бы это не помогло точно.

Поэтому песочным лев молча слушал разразившегося ответной тирадой самца, всем видом показывая своё несогласие с его тезисами, и отвечать ему пока что не собирался. Подробные разговоры на эту тему были весьма приватными… Да и в конце концов, не на него были направлены уколы странника; их истинная цель сейчас молча стояла, пытаясь сдержать свои эмоции.
И надо сказать, что Симба неплохо сдерживал свои чувства, очевидно пытаясь сохранить лицо перед остальными собравшимися. И его ответ был также достойным. И хотя Тесва не был поначалу удовлетворён подобной речью, через пару мгновений он всё-таки решил, что так и лучше даже: красногривый и отстоял свою точку зрения, хоть шатко, но устояв под натиском претензий, и прямым текстом показал, что понял, почему его действиями недовольны, что косвенно намекало, что он в чём состоит претензия к нему. Последнюю фразу, впрочем, принял не так хорошо, что было заметно по скептически поднятой брови песочного. Несправедлив? Вряд ли. Но интонация, с которой была сказана эта концовка намекала, что Симба сам не был до конца уверен в этой части своего высказывания. Что ж, их явно ожидало продолжение разговора, и, пожалуй, торопиться с этим не стоило.

Радовало, что Нала и Тирион вновь оказались по одну сторону тезисных баррикад со странником, и даже Иша заняла нейтральную позицию, а не своего дражайшего друга. Может хотя бы так оставшиеся в меньшинстве львы задумаются, что, возможно, в чём-то не правы. Симба, впрочем, явно не желал сейчас продолжать разговоры на ставшую для него острую, благодаря усилиям странника, тему, и увёл разговор в сторону более конструктивного, задав вопрос, который не потребовалось бы задавать, если бы у них с Чумви не случился приступ идиотии на тему «А не попугать бы нам незнакомцев». Впрочем, на эту мысль Тесва одёрнул себя, что надо бы заканчивать махать лапами после словесной драки; но отвечать сам не стал, оставив это менее словесно колючим соратникам, которые в основном и вели разговор.

Приглашение Симбы сворачивать разговоры и снова возвращаться в продуктивное русло странник принял кивком головы: все всё высказали и поняли, кто за что стоит и разливать далее тонны воды непродуктивно. Также было приятно, что предводитель отметил, что ему сказали; и, после того как он высказался, лев решил разъяснить, что же он видел, и почему не сказал о туче сразу:

— Прайд там точно был, нам рассказывали о нём мигрирующие травоядные. А тучи… — вздохнул Тесва, — Когда мы уходили из степей, мы увидели то непонятное облако на севере; это было за несколько дней как я вернулся в Оазис. По началу я не придал ему большого значения, но чем больше я об этом облаке вспоминаю, тем меньше она мне кажется простой тучей, уж слишком чёрная была… По крайней мере, я такого раньше не видел некогда, — лев сделал паузу, приглашая остальных хотя бы попытаться вообразить, и продолжил уже с меньшей уверенностью: — Самое близкое, что я могу припомнить, это бредни какого-то льва, которого я встречал во время странствий. Это было давно, и не про Килиманджаро, но он говорил что-то… — Тес замялся, стараясь получше вспомнить уже успевшей основательно забыться образ того пророка, — про то, что все, кто останутся у горы, познают гнев богов, что земля под ними затрясётся, небо станет чернее, чем ночь, из-под земли вырвутся огненные демоны, что пожрут всё, что коснётся их взора… И ещё примерно пять минут непрерывного потока подобной пророческой лабуды. Я тогда подумал, что он обдолбался чем-то, и не придал значения его словам, даром, что у него чуть ли не пена изо рта лезла. Но как-то часть про «небо чернее, чем ночь без луны», — вспомненную цитату он попытался произнести, имитируя тот дрожащий то ли от провидения, то ли от травы высокий голос «пророка»; вышло не идеально, но сомнения на тему адекватности источника не заметить было очень сложно, — всё продолжает приходить мне в голову, и покоя не даёт…

Тесва оглядел присутствующих, оценивая их реакцию на его речь, что вышла несколько длиннее, чем ожидалось, и надеясь, что, может быть, кто-то из них может знать про подобные явления.

Бес этак растерянно призаткнулся, оборвав себя буквально на середине реплики, когда Иша вдруг скучающим тоном вклинилась в чужую речь и предложила их мини-войску сменить дислокацию. Не то, чтобы ее предложение было лишено смысла, как раз-таки наоборот, оно прозвучало весьма кстати, но перебивать-то зачем! Можно подумать, что Хатуа притащит сюда всю гиенову армию королевства еще до того, как Тирион закончит свой несчастный анекдот! Последний аж слегка подзавис с широко открытой пастью, растерянно хлопая разномастными глазенками... и молча схлопнул челюсти обратно, немного обиженно косясь на столь резко прервавшую его самку, но мысленно все-таки признавая ее правоту. Ладно... Потом как-нибудь дорасскажет, все равно его спутники сейчас не в настроении реагировать на всякие пошлые шутеечки, коими он вполне живо сыпал по дороге через пески. Вон, как напрягся тот же Чумви... Что забавно, он был намного старше самого Беса — а вел себя порой хуже ребенка малого, ей-богу. Честно говоря, Тириона так и подмывало ответить ему что-нибудь очень саркастичное и до невозможности едкое, в присущей ему снисходительно-издевательской манере; единственное, что удерживало бескостный язык карлика от столь опасного "выпада" в адрес Чума, это его нежелание вступать в открытые распри с кем-либо из прочих союзников Симбы... сколь бы упрямыми и несносными они ему ни казались. Все-таки, молодой король знал их гораздо дольше, чем какого-то там сомнительного, взъерошенного коротышку, припершегося к нему на поклон откуда-то из глубин пустыни. А Тириону был слишком дорог его авторитет в глазах Симбы, медленно, но верно поднимавшийся откуда-то из пыли все то время, пока они держались вместе. По-крайней мере, самому Тириону хотелось надеяться, что этот рыжегривый изгой хоть капельку, но прислушивался к его мнению и советам. Так что, выбирая между тем, чтобы словесно поставить Чумви на место и тем самым вызвать целый шквал возмущения напополам с естественным презрением к его мутной персоне, или же благоразумно смолчать, дождавшись более спокойного момента для разговора с Симбой, Бес все-таки избрал второе.

И тем не менее, Чумви оказался чуть ли не единственным, кто пожелал дослушать его несчастный анекдот. Это заставило Тириона внутренне расслабиться и даже украдкой выдохнуть с облегчением — ну, хоть здесь обошлось без новых упреков или склок.

— Дорасскажу как-нибудь потом, — примирительно отозвался Бес на ворчливую реплику самца, впрочем, не скрывая легкой иронии в косом взгляде. Спасибо за это подчеркнутое, кхм, снисхождение к моей персоне, уважаемый. — Собственно... — он повернул к Симбе свою приплюснутую уродливую мордень, в свою очередь вежливо дождавшись, пока Нала и Тесва закончат излагать свои мысли. — ...об этом мы и вели разговор, до того, как эта несчастная гиена осмелилась нарушить наш покой. О том, что неплохо бы разузнать, как там дела у соседей... и есть ли они у нас вообще. Теперь мы, по-крайней мере, точно знаем, что у Килиманджаро был некий прайд и что, возможно, он все еще находится там. Остается надеяться, что эти странные черные облака не заставили их в спешке покинуть насиженные территории... Так или иначе, но я считаю логичным, если к горе направятся Симба с Налой собственной персоной, лично представляя интересы нашего ордена, — он с легкой улыбкой склонил голову пред молодой парой. — Для пущего представления, можете взять с собой Ни и его львов, чтобы наш потенциальный союзник воочию убедился в серьезности наших намерений; думаю, парочка серьезных морд на заднем плане придется как нельзя кстати, — тут он уже выразительно подмигнул замершим поодаль львам, — а также Тесву, ибо он показывает себя отличным дипломатом, — "а также в случае необходимости способен оказать должное влияние на Симбу," — уже мысленно добавил Тирион, эдак выразительно покосившись на Налу и самого Тесву. Наверняка они и сами это прекрасно понимали.

— Что касается западного направления... Пока что мы не знаем, есть ли там какие-нибудь прайды или даже небольшие семейства. Тем не менее, идея хорошая, я даже готов лично проверить эти земли и, в случае необходимости, попытаюсь убедить местных жителей присоединиться к нашему воинству. Тут мне, пожалуй, очень пригодится помощь опытного и сильного бойца... или даже двух таких бойцов, — на этих словах, Тирион внимательно уставился в морды Чумви и его подруги. Да... это было довольно сомнительное решение, учитывая горячечный нрав обоих львов и их подчеркнутое недоверие к Бесу, он наверняка намучается с ними в своем затяжном походе; с другой стороны, они не будут отвлекать Симбу своими вздорными выходками и заодно обеспечат надлежащую защиту самому Тириону. Так что, он был готов взять их с собой... пускай даже это заранее сулило ему сильнейшую головную боль.

— Что касается Керу и Тарту, вы также можете пойти на запад вместе с нами, или же, по своему желанию, составить компанию Симбе и остальным, — карлик перевел взгляд на оставшихся "без распределения" львов, показывая, что он вовсе не забыл об их существовании. На самом деле, он ожидал... надеялся даже, что Керу тоже присоединится к их с Ишей и Чумом отряду, не рискнув оставлять свою дочь без присмотра в компании двух сомнительных бродяг. Просто потому, что он казался едва ли не самым спокойным и адекватным львом в принципе, и Тирион видел в нем хорошего, верного, надежного товарища, способного, вдобавок ко всему, приструнить эту буйную парочку.

А пока он ожидал встречного решения по поводу высказанных им вариантов дальнейшего разделения ордена, доселе молча стоявший в стороне Рафики вдруг снова пришел в движение и неспешно приблизился к Симбе, мягко уложив тому на плечо свою теплую, шероховатую старческую ладонь, непривычно серьезно заглядывая в карие глаза молодого правителя.

— Рафики лучше вернуться на земли прайда, — молвил он спокойно, обращаясь не только к Симбе, но также и замершей неподалеку Нале. — Время поджимает... Кто-то должен позаботиться о королевстве и дать свежий глоток надежды его жителям, пока не придет помощь с запада и востока. Мичи, — он протянул свой узловатый посох в сторону притихшего волчонка, — может пойти со мной. Он не лев, не гиена и не старик Рафики, он не привлечет к себе лишнего внимания, если потребуется отправить его куда-либо с важными вестями.

Да... теперь шакалы пели совсем по-другому. Глядя на суетящихся и заискивающих падальщиков сверху вниз, Нео ощущал мелочное злорадство от такой резкой перемены. Прежде они с Сиарой всегда от кого-то уносили ноги, спасались и бежали... и лишь сегодня наконец ситуация переломилась в корне — и это дало молодому льву ощущение... нет, не полнейшей безнаказанности, но все же уверенности в том, что их жизнь в ближайшее время изменится — само собой, к лучшему.

Шакалы болтали без умолку, перебивая друг друга, и черногривый даже немного заскучал, тоскливо прислушиваясь к урчанию своего пустого желудка. Может, вместо клада стоило перебить позвоночник парочке из этих ушастых псин? Вряд ли остальные посмеют вступиться; скорее даже наоборот — еще и подъедят потом то, что останется от львиной трапезы. Но сама мысль о том, что есть такого же, как и они с Сиарой, хищника (хорошо, пусть не совсем такого же, но все же плотоядного), вызывала у подростка отвращение и даже тошноту. Лучше остаться голодным: не настолько они оголодали, чтобы жрать все, что в рот полезет. Авось каких-нибудь мышей или тушканчиков удастся добыть, тем более, что дело движется к ночи. Сойдет и ящерица, и даже змея. Нео отвык перебирать жратвой уже давно, задолго до происшествия. Еще тогда, когда он обиделся на отца (какой же мелочной казалась ему теперь эта обида!) и некоторое время бродил за границами прайда, порой голодая, учась самостоятельной охоте и раз за разом пережевывая в себе свои мысли и мелочные обидки.

Он вяло жевнул губами, усаживаясь на песок и пристально глядя в морду Одноглазой. Та казалась поумнее прочих, но стоило ли доверять их словам? Однозначно нет. С другой стороны, даже отправляясь куда-то в компании шакалов, они вряд ли рисковали. Разумеется, при условии, что не потащатся далеко в пустыню. А они не потащатся: там ловить нечего, причем и в буквальном, и в переносном смысле. Нео собирался держаться края пустошей, не заходя слишком далеко в бесплодные и иссушенные земли.
— Допустим, — взглянув на Сиару и увидев, что она тоже заинтересовалась, он придвинулся поближе, нависнув над Одноглазой, — и что это за клад? Еще один дохлый верблюд? — он говорил равнодушно, хотя при одной мысли даже о старом сдохшем собственной смертью верблюде желудок так и подвело болезненным спазмом, — ладно. Думаю, мы с моей подругой должны посоветоваться. Подождите нас.

Он подозрительно зыркнул на Ворчуна: ему показалось, что тот так и навострил уши, собираясь подслушать, о чем они будут говорить. Потянув Сиару в сторонку, лев поспешно отошел в сторону шагов на двадцать, продолжая время от времени бросать в сторону падальщиков подозрительные и недружелюбные взгляды.
— Как думаешь? — негромко, почти шепотом спросил он, приблизив морду к уху Сиары так, что запах ее шкурки вскружил ему голову еще похлеще, чем мысли о еде, — я слышал когда-то о месте на окраине пустыни, и там вроде бы есть по меньшей мере одна здоровенная голова, вернее, череп, торчащий из песка. Мы ничего не потеряем, если сходим и проверим… — лев покосился на нетерпеливо ожидающих, пока они наговорятся, шакалов, —  можно было бы даже не брать их с собой… хотя боюсь, что все равно увяжутся. 

Нала слушала рассуждения Тириона, легонечко кивая головой в согласии. На самом деле, нет принципиально большой разницы куда именно они пойдут, но ей нравился состав “отряда”, который выбрал Тирион: они с Тесвой, судя по последним событиям, смогут лучше всего повлиять на Симбу, если это потребуется. Единственное что, если с ними пойдет Ни с компанией, то это все-таки будет уже довольно крупный, заметный отряд. Тем более, что и Тимон с Пумбой, разумно державшиеся в стороне от всех этих обсуждений, скорее всего тоже пойдут с ними. Нала поймала взгляд Ни, который переминался с лапы на лапу, будто собираясь что-то сказать, но не находя момента, чтобы влезть и не перебить никого.

Западный отряд тоже складывался логичным: что Чумви, что Иша — оба хорошие воины и охотники, они смогут защитить Тириона и найти пропитание. Единственное “но” — что отношения между этой троицей были несколько напряженные. Когда карлик упомянул Керу, Нала перевела взгляд на самца. Да, пожалуй, он смог бы смягчить эту компанию и послужить эдакой страховкой для Тириона, если вдруг у Чумви с Ишей не хватит терпения. Но тащить черт знает куда малыша Тарту — затея не самая хорошая, не только для самого львенка, но и для его спутников: путь им долгий и придется ориентироваться на скорость не только Тириона, но и детеныша.

К тому же… Нала хотела посмотреть с кем Керу предпочтет пойти, поэтому не стала голосовать за тот или иной вариант в его отношении. Львица приняла позицию полного нейтралитета и невмешательства в его решения. Пусть он делает, что считает нужным, а она просто понаблюдает.

Следом за Тирионом внезапно заговорила Иша, рассказывая о степях к юго-востоку от Килиманджаро. В этот момент и вступил Ни, который, кажется, давно уже хотел высказаться.

— Я знаю эти степи, больших группировок там не припомню, но я давно там не был, все могло поменяться. Мы можем отправиться туда и проверить. Я считаю, Иша права, нет смысла такой огромной толпой идти на Килиманджаро, — он как бы слегка извиняющиеся посмотрел на Тириона. — Слишком заметно. Больше пользы будет, если мы сходим на юго-восток и поищем еще помощи.

— Да, пожалуй, — протянула Нала. — Тем более, если тебе знакомы эти земли.

Наконец, впервые за все это время прозвучал скрипучий голос Рафики, и Нала перевела взгляд на волка, услышав предложение старика. Мичи пожал плечами.

— Я и сам хотел это предложить, если честно. Могу найти кого-то из ваших друзей, родственников, поговорить с ними. Может, передать весточку от вас им и наоборот.

Нала согласно покивала, идея хорошая, — отличная даже, она очень хотела бы получить какие-то вести от своих друзей, узнать как там мама, брат, — а главное выполнимая.

— У Тамы есть подруга-сокол, — тихо произнесла она, — с ней наверняка можно будет договориться о помощи. Я потом опишу тебе как выглядит Тама, или это сделает Рафики.

И все бы хорошо, хоть сейчас выдвигайся стройным маршем, но Иша задала весьма закономерный вопрос: а как они потом найдут-то друг друга? Нала задумалась. Место должно быть достаточно укромным, но примечательным, чтобы его признали даже относительно слабо знакомые с Землями Гордости Иша и Ни. Более того, оно должно быть на гарнице, так как встречаться внутри самих территорий — самоубийство. Нала подумала об ущелье, но тут же отбросила эту идею. Перспектива возвращаться туда ее не радовала, к тому же оно может быть все еще затоплено, а наверху слишком хороший обзор со всех сторон.

Чумви первый додумался до отличного варианта в виде водопадов Зулу и Нале хотелось хлопнуть себя по лбу, что она сама не подумала о них. Неважно, главное, что кто-то да додумался. Нала одобряюще улыбнулась шоколадному самцу. Правда, улыбка эта моментально развернулась на сто восемьдесят градусов после следующих слов Чумви. Понятно, что самец хохмы ради это сказал, но Налу эта шуточка не впечатлила.

— Никакие первенцы и не-первенцы в переговорах не участвуют, — ее тон был сухим, как земля под их лапами. Симба же на секунду показался несколько сконфуженным, но достаточно быстро нашелся, перечислив целый ворох хороших предложений: ответная помощь в тяжелые времена, право охоты в случае нехватки пропитания, право общего пользования водоемами во времена засухи, боевая поддержка в случае необходимости, в общем, многое из того, что кануло в лету после смерти Муфасы. Тирион, внимательно слушавший его предложения, кажется одобрительно кивал.

Идею с водопадом Симба принял с энтузиазмом. Значит решено. Иша, Чумви и Тирион отправятся на запад;  Рафики с Мичи пойдут на Земли Гордости; Нала, Симба (и Тимон с Пумбой, конечно же, как же иначе), Тесва и Керу с Тарту (решение старшего самца пойти с ними Нала сложила в одну стопочку со всеми остальными ее наблюдениями, но внешне никак не отреагировала) отправятся к Килиманджаро, а Ни с его группой львов отправятся на юго-восток. Встретиться условились через несколько недель у Водопадов Зулу.

Прямо перед уходом Нала выловила на минутку Мичи, постаравшись быстренько описать ему как выглядит Тама, сказав, что в крайнем случае, он всегда может попытаться связаться с ее мамой: с тем, чтобы узнать ее у него проблем не должно возникнуть.

— Мне что-нибудь передать ей? — поинтересовался волк, склонив голову на бок. Нала задумчиво прикусила губу.

— Если честно, я даже не знаю знает ли она, что я жива. Если нет, не факт, что она тебе поверит, — львица сделала глубокий вдох, — смотри по обстоятельствам. У тебя хорошая голова, сможешь оценить ситуацию на месте и решить что и как лучше сказать.

Конечно, ей хотелось бы, чтобы Мичи рассказал ее маме все как есть, успокоил, утешил, обнадежил, но понятно, что в такой ситуации нужно быть осторожным. Если Сарафина ему не поверит, мало ли что она решит сделать с решившим “поиздеваться” над ее горем волком. Почему-то ей казалось, что Тама и остальные куда охотнее поверят в ее чудесное спасение.

— Понял. Найти Таму, возможно, Сарафину, опасаться братца.

От последней фразы Нала непроизвольно вздрогнула. Она не рассказывала Мичи всю подноготную того, что случилось в тот день, когда “умерли” Симба с Рико или все хитросплетения внутрипрайдовых отношений, но тот, кажется, и сам сумел составить достаточно четкую картину из обрывков услышанной им информации за все то время, что они провели вместе. Нала сдавленно кивнула.

Наконец, после серии внешне стоических, но на самом деле довольно душещипательных прощаний, они разделились, направившись каждый в свою сторону. Впервые за месяцы их большая группа разделилась не на несколько часов для охоты или разведки, но на целые недели, если не дольше. Нала обернулась, провожая взглядом вперевалочку удаляющийся силуэт Тириона, сопровождаемый более грациозными Чумви с Ишей; повернулась в другую сторону, где ковылял старик Рафики с едва различимым на фоне иссохшей земли Мичи. Нала усмехнулась, осознав, что это за странное тянущее чувство, что напало на нее в последние несколько минут. Она будет скучать. Да, у нее есть своя компания, у них будут свои дела, так что чувству этому недолго тянуть за веревочки. К тому же, они скоро встретятся снова. И все же, и все же…

Нала тряхнула головой и поспешила догнать успевших уйти слегка вперед самцов.

——–→>> Килиманджаро (точнее локацию укажу чуть позже)

Я пытался заверить Тарту в безопасности, прикрывая его хрупкое тельце собой. Столько прошло времени, а он по-прежнему иногда трясся по любому поводу, что меня заметно расстраивало: я просто не мог представить, что случилось с несчастным котенком, что он боялся чуть ли не всего на свете! Рядом сидевшая Иша присоединилась к утешениям, даже немного подвинувшись так, чтобы детеныш протиснулся между нами и ощущал тепло обоих.

— Она и не рискнет напасть, — кивнул я в качестве подтверждения на слова приемной дочери, — слишком много львов.

Конечно, ведь я слишком скромный: передумать-то я бы ее заставил в любом случае, но слишком пугающим и внушительным по сравнению, например, с Чумви я уже не выглядел: не та сила уже, знаете ли!

— Да она и так прибитая какая-то, — пожал плечами я, усмехнувшись в усы. Гиена и правда выглядела нервозно и дергано: видимо, ее все же беспокоило такое огромное количество хищников вокруг, мнение которых на ее счет разделилось. Кто-то, безусловно, ей не доверял и даже не желал слушать, а кто-то вполне был настроен на мирный диалог, в том числе и Тирион, призывающий к вниманию. Я с любопытством навострил уши: теперь два исхода — либо она себе смертный приговор подпишет, либо действительно скажет что-то важное.
— И с какой стати ей вообще об этом беспокоиться? — также шепотом пробормотал я Ише, — почему мне не повезло наткнуться на такую гиену-миротворца в свое время?

Все равно я знал, что ничего не решиться до тех пор, пока не придет Симба: он король, ему и решать, что делать с крокутом, которая может оказаться как потенциальным союзником, так и врагом. Снова голос подала Иша.
— Думаю, это затянется надолго, — усмехнулся я, — нужно решить, что делать с этой гиеной.
Ох, как же я ошибался! Позади нас раздалось невероятно раздраженное рычание в два голоса, от которого, само собой, незваная гостья предпочла поскорее ретироваться. Чумви и Симба не стали разбираться, чем возмутили добрую половину львов, которые наблюдали за всем этим действом и пытались хотя бы по крупицам вынимать необходимую информацию из гиены, и без этого бормотавшей не особо связно.

Я наблюдал за всеми и молчал. Я не мог и не хотел судить поступок Симбы, как короля, и Чумви, потому что понимал их реакцию и понимал причины их злости: я сам спас свою возлюбленную прямо из лап и зубов крокутов, которые готовы были убить ее и сожрать вместо привычного мяса; я поступил бы на месте любого из самцов точно также, если бы гиена оказалась близко к тем, кого я люблю. Но разница была в том, что эта незваная гостья не побоялась заговорить с группой львов совершенно одна: во всяком случае, какого-либо хвоста за ней нельзя было разглядеть и на километр. Агрессия была лишней, как и бездумная злость, и я на миг поймал себя на мысли, за что же все-таки мои дочки полюбили этих экспрессивных и чрезмерно горячих самцов? Мне всегда казалось, что Симба и Чумви совершенно разные, не похожие друг на друга, но в такие моменты я видел в них одну и ту же эмоцию: ненависть и жажду мести, имевшие, по всей видимости, схожее начало и схожие ощущения. Мне не нравилось это, потому что я переживал в одинаковой мере и за Налу, и за Ишу: не аукнется ли это им когда-нибудь рано или поздно? Но мне оставалось только наблюдать и быть рядом при необходимости: и если Иша хоть иногда могла прислушаться ко мне, то моя родная дочь вряд ли сочтет нужным следовать советам какого-то непонятного льва.

Перемирие, слава Айхею, объявил Тирион. Раздражение никуда не улетучилось, я чувствовал его даже в Ише, которая устала и без того от перехода через пустыню, так еще вынуждена была слушать грызню, которая ее не касалась. Я вздохнул, покачал головой и потрепал маленького Тарту, мол, все в порядке малыш, эти взрослые кричат, не потому что злятся на тебя. Вон, Тирион предложил рассказать забавную историю, на что согласился даже я — это лучше сейчас, чем выяснять отношения и наставлять взрослого льва, будто он несмышленый детеныш. Да только анекдота так услышать и не удалось…

Заговорили по существу: дальнейшие планы, что нужно проверить, кто куда идет, где встретимся, каковы цели. Тесва рассказал о горе: видел вдалеке огромное облако, прямо над Килиманджаро, что было совсем недобрым знаком. Однажды в своих странствиях я встретил очень странный прайд, который поклонялся огню: они рассказали мне, что много веков назад, когда появились самые первые львы, вспыхнул вулкан, и лава, что находиться глубоко в его недрах, густая раскаленная жидкость, залила все вокруг, выжгла все до земли, оставив после себя только пепел и смерть. Жуткая история, в которую эти львы верили до сих пор, хотя и жили очень далеко от ближайшей горы, видимо, на всякий случай. Правда, я все же решил об этом умолчать: моя история и мои знания не сильно отличались от тех, что поведал Тесва. В сущности, одинаковая легенда, которая рассматривалась разными мордами с разных сторон.

Ну, кто бы сомневался, что это никого не напугало, не правда ли?

Меня поставили перед безумно сложным выбором: Иша, Чумви и Тирион должны были отправиться на запад; Нала, Симба и Тесва — к Килиманджаро. И когда мой новый маленький друг сказал, что я волен сам выбирать, с кем мне идти, я почувствовал неспокойное волнение в груди и невозможность принять решение. Я не могу бросить ни Ишу, ни Налу, потому что одинаково ими дорожу. Кроме того, мне необходимо было позаботиться о Тарту, поскольку у Ни и его львиц маршрут пролагался еще дальше, и детенышу было бы просто невыносимо преодолевать такое расстояние. Кто еще мог бы последить за ним?

Я прижал уши и растерянно посмотрел сначала на Налу, а потом на Ишу. И она сама облегчила мне выбор, пусть и не так сильно, как хотела. — Да, — кивнул я следом за ее словами, — наверное, нам с Тарту и вправду лучше отправиться вместе с Налой. Килиманджаро находится ближе, чем западные земли, львенку будет проще идти. Да и так наша группа будет выглядеть внушительнее, но не такой заметной, как было бы с Ни и его спутниками.

Остальное решили быстро и легко. Когда и где встретимся, что говорить и предлагать потенциальным союзникам. Но я не хотел уходить: мне было тяжело расставаться с Ишей, в конце концов, я любил ее не меньше, чем свою родную дочь, а когда мы вновь встретимся, точно было неизвестно. Какие прайды и львы попадутся им на пути? Смогут ли они выполнить свою миссию? Возможно, мне все же стоит довериться Чумви: вон, как он смотрит на молодую самку, точно готов ее на своей спине понести, лишь бы она не изнывала от жары. Я вздохнул, и когда настала пора прощаться, оставил маленького Тарту на несколько минут, чтобы сказать наставления дочери.

— Повезло тебе с компаньонами, — усмехнувшись в усы, сказал я Ише. — Обещай мне, что вернешься целой и невредимой, — только сейчас я понял, как мне тяжело расставаться с львицей, ведь, кажется, так долго мы будем раздельно друг от друга впервые за всё то время, что мы путешествовали вместе. Я по-отечески поддался вперед, мягко обнимая Ишу за плечо; хотел уткнуться ей в щеку, но почему-то не смог, будто бы побоявшись, что она не оценит. — Да-да, а я в свою очередь попробую пообещать, что скажу правду, — закатив глаза, ответил я на укоризненный взгляд львицы. Потом повернулся к Чумви, окинул его с головы до лап и удовлетворенно хмыкнул: нет, с таким самцом моя дочь точно не пропадет! Напоследок дружески пожелал Тириону удачи и терпения и попросил, чтобы приглядывал за Ишей, пока оба молодых льва не слышат. Мне кажется, он понял, что для меня это важно, потому что кивнул с особой серьезностью, будто это была его важная миссия, а не дипломатический поиск союзников. Потом попрощался с Ни и его прелестными спутницами: все они, в сущности, оказались замечательными львами, и я надеялся, что каждый из них вернется живой и здоровый.

— Ну, что, — сказал я, вернувшись к Тарту, — пойдем, малыш? Держись рядом, если устанешь, обязательно скажи мне, — я знал, что у львенка еще не до конца затянулись раны на лапах, поскольку дороги в пустыни — это не свежая мягкая травка с лечебными свойствами. Ему, конечно, было лучше, но без должного лечения и ухода процесс заживления происходил куда тяжелее. Я надеялся, что в одном из прайдов нам дадут передохнуть и немного подлатают львенка: ему нужно набраться сил для дальнейшего возвращения на водопады.

Я шел напротив Тесвы и думал о том, что меня ждет дальше: когда-нибудь, я обязательно скажу Нале, почему я отправился именно с ней; а пока хотелось верить, что наш поход принесет результаты. Не мог не думать и о Мичи, которого Нала своевременно отправила вместе с Рафики в Земли Гордости: я волновался, потому что наверняка львица попросила волка найти Сарафину. Быть может, скоро мы узнаем информацию о ней. По-крайней мере, хотя бы за одну дорогую мне самку я буду относительно спокоен.

——→>>следом за Налой.

Отредактировано Керу (7 Ноя 2020 19:02:56)