Иной раз почему-то многие забывают, что король — это живое существо, которое имеет право на ошибку; может быть, кто-то удивится, узнав, что не всякий правитель в первые месяцы выполнения своих полномочий способен был искусно справляться с каждой назревшей проблемой или без особых затруднений затолкать свои интересы и издержки характера глубоко в душу, сохраняя исключительно хладнокровную выдержку и беспристрастный рассудок. Симба искренне старался действовать вопреки своим чувствам и эмоциям, раз за разом перешагивая через собственное «я», хотя это давалось ему непросто: он испытал много лишений и предательства в свое время, но постепенно учился доверять заново. Когда-то давно, — он рад был бы забыть эти бесконечно долгие дни и месяцы, — король-изгнанник видел в каждом живом существе предателя, шпиона — врага, которого подослал Скар; а всплывшая правда, резавшая несчастное сердце льва, любившего семью, — даже брата своего отца! — взрастила в нем тягу к мести и убийствам, потому что иного выхода Симба больше не видел и потому что это был единственный способ защититься. Всё это нескончаемо мучило его доброе сердце, но пришлось вновь наступить на голос умоляющего разума: победили чувства, которые еще не утратили способность верить и которые умели прощать и доверять другим. Но надеяться на себя подобных было значительно легче: львы, с которыми все же рыжегривый отправился домой, в той или иной мере были знакомы ему или его близким товарищам, а еще львы чаще оказывались вполне разумными существами, которые желали бы для себя и других хорошей жизни, поэтому готовы были отвоевать несчастный кусок земли для молодого короля, на которого еще была надежда. Всё это было вполне логичным. Но почему вдруг все решили, что непременно нужно было довериться гиене, чьи сородичи никогда не отличались здравым рассудком и адекватным поведением? Никогда еще пятнистые «хищники» не приносили пользы ни для Симбы, ни для его прайда, а уж перечислять все, скажем так, неудобства, которые они создавали для Земель Гордости, и вовсе не хватит остатка дня. По последней причине король-изгнанник и полагал, что все обвинения в его сторону несправедливы, однако их бы он вытерпел стойко, с должным терпением бы разъяснил свою позицию, если бы не одно «но», намеком прозвучавшее из уст Тесвы.
Симбе показалось, что с него осыпалась вся шерсть: настолько укол старшего самца задел его совесть, что хотелось развернуться ко всем спиной и сбежать сию же секунду следом за гиеной, но не для того, чтобы догнать ее, а для того, чтобы спрятать свой стыд. Самец никому не говорил о том, что случилось между ним и Рико: в бесконечных недомолвках, непониманиях и склоках рыжегривый винил исключительно себя. Он считал, что не уберег брата и, тем самым, не смог оправдать надежды матери и отца — это было, пожалуй, самым главным его грехом перед родителями и перед принцем. И это способствовало тому, что все остальные обвинения будто бы не имели значения: от Тириона, который не ведал в каких условиях и с кем жил Симба когда-то; от Налы, что воздержалась от прямых упреков, но единственная взглянула на ситуацию с иного ракурса; от коротких взглядов и покачивания головами других членов Ордена Рассвета; даже речь Тесвы, которая воплощала скорее отеческое взывание к здравому рассудку, нежели пустой упрек, отошла как бы на далекий второй план после слов о Рико. Для Симбы, который растерял всю свою семью и не имел ни малейшего понятия о судьбе брата и матери, этот удар был как никогда болезненным. Ведь он только вновь обрел друзей и вроде бы даже начал жить как нормальный лев… как король, нашедший, наконец, свое место?
И уголки губ Симбы опустились вниз, а сам он отступил на шаг, будто бы не желая верить в слова, которые ему так резко сказал старший самец: король-изгнанник теперь был похож на беспомощного котенка, которого гиены загнали в угол, потому что он не нашел сразу, что ответить, потому что не мог еще показать, кто тут истинный правитель и чье слово может быть последним; несправедливо, наверное, было шантажировать льва уходом, потому что лишиться дорогих ему существ являлось, пожалуй, его главной болью сейчас. И нельзя сказать, чтобы Тесва сделался для Симбы близким другом (ибо отношения между ними были несколько иного уровня), но в нем и в его голосе, твердом и вкрадчивым, лев слышал отца. А перед кем, как не перед Муфасой, рыжегривый мог бы почувствовать себя настолько беззащитным? Ведь слово погибшего самца всегда было единственным верным, потому что он воплощал в себе мудрость и храбрость, потому что не мог ошибаться; как, впрочем, и покинуть Симбу тоже не мог, но все же это случилось.
Из оцепенения короля-изгнанника вывел голос Чумви. Он стоял между им и Тесвой, будто вот-вот грозила назреть драка, но рыжегривый не стал бы больше кидаться с когтями и клыками (разумеется, только если это не гиена) на близких, поэтому эти меры были все же излишними. И, надо отдать должное, другом шоколадный самец являлся непросто так, потому что объяснил не только собственную мотивацию, но и поведение самого Симбы вполне доходчиво. Как бы ни хотелось Ордену Рассвета цепляться за любого, кто мог дать хоть какую-то информацию касательно родного дома, гиена всё же для их короля была последней, чьи слова содержали бы в себе истину.
— Как сильно я не хотел бы, но я не могу сразу поверить в искренность тех, кто всю жизнь отбирал еду и представлял опасность для меня и моих близких, — начал говорить Симба после слов своего товарища, внимательно взглянув на Тесву, — в том числе и для того, кто ушел в тот день. Я понимаю причины твоего беспокойства, но сейчас… — король-изгнанник запнулся и следующую фразу добавил практически шепотом, — ты несправедлив ко мне. — И хотя последние слова звучали скорее как «ты сделал мне больно», лев больше не нашелся, что сказать, благо в диалог вовремя вмешался Тирион, очевидно имевший у себя в запасе умение свернуть разговор в другое русло. Рыжегривый только задумчиво кивнул на его слова, но сел не рядом с Налой, как делал это обычно, а расположился поодаль от остальных, явно переваривая случившееся. И пока карлик развлекал всех шутками, Симба нервно размышлял над словами Тесвы: этот упрек встал комом в горле, как и вставали все темы, связанные с Муфасой. Лев очень остро реагировал на свое прошлое, боялся вновь повторить ошибки, но до скрежета в зубах не мог доверять всем, кто знает Земли Гордости. Как бы поступил отец на его месте? Рыжегривый взглянул на Тесву: погибший король знал, на что способны гиены, поэтому в отличие от спутника Симбы не стал бы верить каждому ее слову и при любом сомнении избавился бы от нее. Но Муфаса не был столь импульсивен как его наследник, он наверняка бы сначала разобрался во всем, а после уже сделал мудрое решение: прогнать или оставить рядом.
Может быть, эту гиену удастся догнать при желании, но был ли смысл после того, как он выпустил когти и показал зубы ей вслед? С ней или без нее, но Симба не собирался отступать и считал, что необходимо двигаться дальше. Он был уверен, что в соседних прайдах можно будет легко обнаружить кого-то, кто владел информацией о Землях Гордости и кому можно было бы довериться не меньше, чем непонятно откуда взявшейся гиене. Стоило только Тириону разрядить обстановку, Симба вновь поднялся со своего места, обратившись ко всем присутствующим.
— Что вам уже успела рассказать гиена?
Ответ Симбу не удовлетворил (за исключением одной важной детали), но он предпочел об этом промолчать: о том, что Земли Гордости в запустении и нет еды, лев и без крокута знал: неутешительные новости ему принесли Чумви и Нала, когда нашли его в оазисе. Можно предположить, что за это время ситуация только ухудшилась: естественно гиены пойдут грабить соседей, когда дома нечего есть, но с чего бы вдруг падальщица так беспокоилась о Круге Жизни, когда у крокутов была своя вера и свои традиции, а проблему голода можно было решить воровством у соседей? Или соседи начинали давать отпор, но это значило, что вокруг территории прайда образовались другие сильные соседи. В таком случае, есть смысл проверить близлежащие земли.
— С гиеной или нет, но нам действительно нужно идти дальше. Заодно проверим лгала ли она. И раз уж Тесве было интересно узнать о черных тучах над Килиманджаро, то думаю, есть смысл туда сходить. Все же те территории граничат с территорией прайда, тем более, как мы знаем, там обосновалось крупное семейство львов. Надо проверить. Кроме того, можно отправиться и на запад: насколько мне было известно, там богатые плодородные земли, поэтому есть вероятность, что там тоже мог кто-то поселиться. Пока что мы можем поступить так.
И всё же напряжение после разговора, кажется, никуда не улетучилось: Симба постарается последовать совету друзей, конечно, но, несмотря на то, что говорил он относительно спокойно, в душе его все еще витали неловкость и стыд. В момент, когда на тебя нападают буквально все, ему казалось, что король из него все такой же никудышный: таким он был и пару лет назад, будучи еще подростком, таким остался и сейчас. Может быть, именно поэтому он инстинктивно смотрел в первую очередь на Чумви, потому что шоколадный самец был единственным, кто поддержал друга сейчас.
Отредактировано Simba (31 Авг 2020 13:58:13)
