Пришла беда - отворяй ворота. За одной, всегда следует новая, таков мир, таков круг жизни. Полосатый как зебра, и эти черные, и белые полосы, всегда имеют несколько ветвей. Пока львы собирались с духом, чтобы покинуть столь негостеприимное место, стихия постепенно начала возмущаться такому повороту событий. Кажется ей не хотелось отпускать  своих гостей, столь не часто посещающих ее скромную, тихую обитель. Она подала свой голос, улавливаемый в низком завывании ветра, который сотряс и взбаламутил ровные, песчаные дюны... Пустынная ведьма словно всплеснула прозрачными руками, созданными из тысячи крошечных песчинок... И обрушилась прямо на героев, запорошив глаза , забив нос, забравшись в уши... Сквозь затычки из песка, слышался ее стон...
Ветер не принес сюда прохлады, хотя буря сумела почти заслонить собой солнце... Сухой, горячий, прямо обжигающий, он сгонял клубы песка в высокие насыпи, ставя перед героями новые преграды, которые впрочем, немного защищали их от разбушевавшейся стихии. Однако защита эта была, во первых, не надежной, ветер быстро ее  распылял, кружась вокруг в бешеном вихре, а во вторых,  эти шаткие стены осыпались прямо на голову, грозясь просто похоронить эту заблудшую группу под собой.
Сквозь мелькающие перед глазами песчинки, можно было разглядеть едва пробивающиеся лучики солнца.... В остальном, дальше, чем за метр впереди, не было ничего видно.

- Давай дадим ей немного времени, - сказал Суджинко. - Пусть поспит. Она едва жива.
Да, это было правильно - дать больной хотя бы поспать. Но было во всем этом что-то, что упорно не давало Анге покоя, подобно кусачей мошке, забравшейся в ухо и не желающей вылезать обратно.
Они не могут здесь долго оставаться. У них нет на это времени. Нужно уходить прямо сейчас, пока.. пока не поздно. Львица будто бы чувствовала это каждым волоском на своей серой шкуре. Что это? Внезапно открывшаяся в ней способность предсказывать будущее? "Ну да, конечно! - резко одернула она саму себя, - Анга-шаман, говорящий с несуществующими духами и читающий будущее по знакам! Пфф, старуха, ты совсем выжила из ума. Выкинь этот бред из головы! Больной нужно отдохнуть, она и трех шагов не ступит иначе. Так что сиди и жди, и хорош уже поддаваться панике. Ты просто устала. Ну, а кому сейчас легко?"
Тем временем солнце потихоньку садилось, стремясь скрыться за рыжей полосой горизонта. Было по-прежнему душно, но хотя бы не так припекало. День неумолимо близился к концу.
Мучительно долгий день... Хотя таким был едва ли не каждый день жизни старой Анги. Она просто бродит, охотится, с кем-то говорит и к вечеру ложится спать, чтобы утром снова проснуться и повторить все то же самое. Вот тебе и вечный круг жизни, черт возьми.
Львица вздохнула.
Она посреди пустыни. Ей уже семь с лишним лет. У нее есть брат, которого она внезапно встретила сегодня и который, плюс ко всему, по уши влюблен в какую-то незнакомую Анге львицу, мирно дрыхнущую сейчас в уголке пещеры, и сестра, о существовании которой она тоже узнала только сегодня. Но от этого, к сожалению, ничего не изменилось. Анге было одиноко и скучно. И очень хотелось сесть и разреветься, как новорожденный львенок.
А тем временем ее беспричинная тревога никуда не делась. Хуже того: опасения подтвердились. Старуха поняла это, когда очередной порыв горячего ветра, ворвавшийся в их временное логово, принес с собой слишком много песка. Пол пещеры мгновенно покрылся слоем мелких камешков, больно врезающихся в подушечки лап, а противные песчинки забрались в глаза и уши. Из глаз рефлекторно брызнули слезы, и львица, наклонившись, принялась тереть глаза тыльной стороной лапы, пытаясь хоть как-то прочистить их и избавиться от раздражителя.
Началась песчаная буря.
Первое, что пришло Анге на ум - страх за Амели. У нее было несколько глубоких ран, которые неплохо было бы для начала заткнуть паутиной, чтобы остановить кровотечение, и предотвратить заражение, смазав их кашицей из особых трав. Но ни о том, ни о другом мечтать сейчас не приходилось. А ведь если раны загноятся, - а они загноятся, ибо песок неизбежно попадет внутрь, - придется искать другого шамана, так как Анга со своими мелкими познаниями ничем не сможет ей помочь...
Ветер выл, с каждой секундой все громче. Снаружи что-то осыпалось, и у входа в пещерку образовалась приличная песчаная горка. Так, должно быть, стихия предупредила их, будто говоря: "Это только начало". Нечего было даже думать о том, чтобы остаться и переждать в пещере. Если они не выйдут, через некоторое время их просто-напросто засыпет песком.
- Надо выбираться! Немедленно! - воскликнула львица, обращаясь к Суджинко, который тем временем будил свою Амели.
Мысли о возможном поиске шамана уступили место мыслям о том, как они вообще выберутся из пустыни. Что если они больше никогда не увидят саванну?

Как же порой быстро все меняется. Не успеешь оглянуться, как любящая тебя кошка мгновенно меняется и начинает любить другого, не сказав тебе ни единого слова чтобы оправдать себя. И как на это реагировать. Сквозь ветер, Суджинко дико взревел. Это был рык отчаяния и разбитых надежд. Он увидел как Амели упала навзничь, умирая. Он стоял и смотрел с настоящим ужасом и когда она испустила дух, то подошел к ней и упал рядом. Только что он обрел ее... И вновь потерял. На сей раз навсегда.
- Нет. Нет, Амели! Милая, любимая, прошу тебя, не покидай меня! Не оставляй меня! Не умирай, нет! - сначала он шептал, но потом уже кричал изо всех сил. Он не мог сдерживать себя более. Его милая была мертва и теперь ему нет жизни на этом свете. Раскатистый вопль оглушил округу. Он сидел рядом с нею и рычал что было сил. Айхею покинул его. Навсегда.
Сердце стало нещадно болеть и жечь, словно его положили на адски-горячий камень. Боль была просто дикая. Он наклонился к телу любимой и нежно лизнул ее в лобик. Суджинко встал и побрел прочь. Прочь отсюда. Прочь!
Лев подошел к сестре и положил голову ей на плечо. Только она всегда была рядом. Не телом но душой.
- Анга... - он шептал надтреснутым голосом. - Пора уходить.
Он побрел прочь.

Отредактировано Суджинко (9 Фев 2013 18:44:20)

Нет, что ни говорите, но Тесва – экстримал. Но это можно объяснить: ему тупо было скучно. Всё своё детство он был не один. Всё своё детство он готовился к тому, что он станет Королём, а у Королей, как известно, дела всегда найдутся. И Тесва вырос таким: они привык, что у него всегда найдётся занятие, и «валять дурака» просто-напросто не учился. И ничто не предвещало того, что ему, Королю молодого прайда Хузуни, в котором часто не знали, что находится в области видимости от их прайда, придётся впустую спускать на встречный ветер минуты и часы, дни и месяцы его королевской жизни.
Но брат брату «помог», и теперь у Тесвы столько свободного времени, что Король съеденного прайда просто не знал, куда его деть. Много спать он не умел, охотится до бесконечности тоже не мог – физическая подготовка, увы, не особо позволяла ему гонятся за антилопами, зебрами и прочей парнокопытной живностью слишком много, всего два-три забега в день. А заниматься самосовершенствованием Тесва не то, чтобы не мог или не хотел, сколько просто не знал, как это делается…
Да и что-то же, в конце концов, должно «подпитывать» Тесву. Изначально это были любовь и обязанности Короля. Но теперь этого нет. И что же теперь? Чем жить? И вот, Тесва нашёл этот своеобразный «источник смысла жизни». И стал им адреналин. Его стало тянуть на экстрим. На приключения. Реже Тесве помогали держаться порой абсолютно невероятные и бессмысленные эксперименты, типа попыток съесть траву. В общем, теперь Тесву, изначально вполне рассудительного и логичного льва, теперь стало тянуть на странные поступки. И одним из этих «странных поступков» стал этот самый поход в пустыню во время песчаной бури.
Тесва, вообще говоря, никогда раньше не ходил по пустыне в бурю специально. Он знал, что это опасно, что он погибнуть в такой ситуации можно за милую душу. Будь ты хоть самым выносливым существом во вселенной. Но Тесва не претендовал на подобную роль. И его шансы в этой битве были далеко не так велики, как он хотел… Но ведь именно для этого Тесва и затеял это мероприятие. Ему хотелось поиграть со Смертью. Доказать, что он может…
И Тесва дождался этого момента. Всего за какие-то считанные секунды вокруг Тесвы начался такой ветер, что Тесва поневоле запаниковал. Но это был лишь инстинкт, который Тесва с лёгкостью преодолел, взяв свои эмоции под контроль разума. Но ветер не собирался отпускать молодого льва. Было абсолютно понятно, что оказавшись в самом центре бури, льву будет очень не просто выйти из него. Но Король съеденного прайда не собирался отступать. Тесва, стиснув глаза и оскалив зубы, шёл вперёд, против жгучего пустынного ветра, лбом принимая каждый порыв Каприза природы. Каждый шаг давался льву очень тяжело, Дышать становилось всё труднее и труднее… Внезапно сильный порыв ветра ударил Тесву между лопаток. Лев непроизвольно выдохнул и остановился, его дыхание сбилось. Он лишь каким-то чудом не открыл глаза, которые за считанные мгновения могли быть полностью запорошены песком. Тесва поспешил опустить голову так, что бы его рот был полностью скрыт густой гривой в области груди, которая была прекрасным фильтром от песка. Теперь, тяжело дыша ртом, Тесва старался поскорей восстановить дыхание. Это было не просто, учитывая, что сердце гривастого билось как сумасшедшее… «Ну уж нет… Ветер меня не сломит…»
А ветер не утихомиривался. Пока Тесва стоял, пытаясь восстановить дыхание, ветер сменил направление, и теперь дул Тесве точно в спину. И, хотя ветер был теперь «попутный», Тесве это не нравилось совсем. Колючий, горячий песок теперь упорно долбил Тесву по пятой точке и по бокам. Стоять становилось всё тяжелее и тяжелее, и Тесва непроизвольно сделал шаг… Решив, что стоять сейчас очень опасно, Тесва решил всё-таки пойти, тем более, что дыхание уже восстановилось. Идти было заметно легче, так как ветер стал попутным и в лицо ничего не дуло. Однако открывать глаза Тесва не собирался…
Тесва даже позволил себе немного расслабится, но только настолько, что бы ещё иметь возможность идти. Но в какой-то момент расслабился слишком сильно… И пропустил очередной порыв ветра. Это была роковая ошибка льва, так как теперь он потерял равновесие. Клюнув носом в песок, Тесва оказался прижатым к земле: потоки воздуха, которые дули параллельно земле, имели неприятное свойство хорошо прижимать обтекаемые объекты к земле. К несчастью, тело упавшего Тесвы было таким обтекаемым предметом, и теперь встать было очень трудно. Тем более что дыхание сбилось опять, а паника вновь начала одолевать льва. «Неужели это конец?..» – подумал Тесва… И, непонятно по каким причинам вспомнил Узури. Он вспомнил её последний взгляд… Почему он это вспомнил? Неужели это действительно конец??? Неужели он, сумевший спастись от прайда каннибалов, которые просто мечтали растерзать его на мелкие кусочки, просто так сдастся? Неужели он, пересёкший тысячи километров через пустыни, джунгли, засохшие земли, просто так сдастся из-за какого-то ветра, будь это даже самая сильная буря, которую он встретил за всю свою историю??...
– Нет… – прошептал Тесва. В этот момент, к нему в одночасье вернулось холодное спокойствие, которое прогнало панику, которая начала было одолевать льва. – Нет, – сказал Король съеденного прайда громче, тяжело дыша сквозь зажатые в оскале зубы, восстанавливая дыхание, которое сбилось из-за его невнимательности. – Я… –  Тесва приготовился вставать, встав в стойку, в которую львы обычно встают перед охотой. – Не… – Лев встал, усилием воли преодолевая порывы ветра, которые пытались удержать его у земли. – Сдамся! – Тесва сделал шаг вперёд. Он пошёл вперёд, всё также покорно и сосредоточенно воспринимаю все резкие порывы ветра. К Тесве пришло второе дыхание, и теперь ни одна буря не сможет сбить его с лап, как бы сильно погода не старалась его остановить. Его время ещё не пришло. Он – молодой и сильный, и буре не сломить его. Не в этот раз…
Но кто мог услышать льва сквозь завывание ветра? Тесва прекрасно понимал, что никто. Но он говорил всё это не кому-нибудь другому, но себе.

Только после того, как он провёл в буре уже немало времени, Тесва понял, что задумка пойти в пустыню во время бури была плохой. Очень плохой. Настолько плохой, что Тесва уже даже заставил себя пообещать себе, что он больше не будет совершать подобные глупости. Нет, серьёзно, он хоть и был крепким и далеко не слабым львом, но свои силы в схватке против стихии он явно сильно переоценил. Да, он и раньше выживал во время бури, но, чёрт подери, первой мыслью в такой ситуации у него всегда была «Пора отсюда сваливать» или что-то в этом роде. И он сваливал как можно быстрее. Что же сейчас? Сейчас он тупо шёл вперёд. Зачем?? Куда?? И он этого не знал. Шёл в никуда. Читай – тупо помирать… И лишь теперь, когда жажда приключений окончательно была побеждена разумом, странник понял, насколько плохо сейчас его положение…
Никто: ни лев, ни жираф, ни змея – никто не мог противостоять природе. В этом вся суть мироздания: ты можешь быть сильнее любого существа на свете, но ничто на свете не поможет тебе победить природу. Её можно, возможно, покорить, заставить согнуть колени… Но она всегда возьмёт своё…. А причина одна. Настолько банальная, что когда её осознаёшь, то понимаешь: она всегда была на поверхности… Эта причина заключается в том, что мы и есть природа. А значит победить природу – это победить всех, в том числе и себя… И тут возникает парадокс… Побеждая себя ты одновременно и проигрываешь. И чем позже ты понимаешь, что победа над окружающим миром – это поражение от самого себя, тем страшнее могут быть последствия для всего. И в первую очередь, для тебя…
Как странно, что наши мысли начинают работать так быстро, когда тебе грозит смертельная опасность. Вот Тесва: идёт вперёд изо всех сил, превозмогая ветер и боль, а его мозг внезапно сделало это маленькое открытие. Это, конечно, не смысл жизни, о котором грезят все мудрецы мира. Нет, совсем не то. Всего лишь тот факт, что поражение, рано или поздно, но обязательно случится. И это нормально. Это – суть. Возможно, Тесва и не переживёт эту бурю. Однако теперь он понял, что в поражении нет ничего страшного… И он это принял, так как теперь всё вставало на свои места. Вся жизнь, полная отчаянья, боли и страданий теперь была логична и проста. Разве это было так плохо, что за это знание можно было отдать жизнь?..
Впрочем, помирать Король съеденного прайда не собирался. На этот раз Тесва понял, что кроме своей непомерной гордости у него и нет ничего. И если он умрёт сейчас, то всё, что он пережил за последнее время, будет бесполезно. Об этом просто тупо никто ничего не узнает. И вся его гордость, все переживания, вся боль не будут стоить и ломаного гроша после его жизни. Бесславная смерть… Что может быть хуже?... Нет, нельзя Тесве умирать. Совсем нельзя…
Бесконечный поток новых мыслей прервался после очередного особо сильного толчка от бури. К этому моменту лев понял, что выживать надо сейчас. Встряхнув гривой дабы оттолкнуть от себя вновь напирающую философию, Тесва заодно осмотрелся. Прямо по курсу было своеобразное ущелье меж двух барханов. Решив, что там будет достаточно безопасно, странник направился прямиком туда. Наконец-то спрятавшись от ветра, лев стал размышлять о своих дальнейших действиях. В конечном счёте, всё свелось к тому, что у него, Тесвы, сил уже не так уж и много, первоначальное направление он потерял уже давно, а буря утихомириваться не собиралась. В общем-то, льву уже приходилось бывать в подобной ситуации. И только сейчас в голове у Тесвы промелькнуло «Пора отсюда сваливать!» Оказавшись в защищённом от ветра места, странник остановился и вновь огляделся по сторонам. В ложбинке ветра почти не было, но была другая, куда большая опасность: барханы, скрывавшие его от ветра, начали заметно увеличиваться, превращаясь в своеобразные «волны». Не составляло огромного труда понять, что эта конструкция очень скоро может обрушиться, завалив песчаное ущелье в считаные секунды. Требовалось найти путь. Но прямо – опасно, так как не понятно, насколько длинна эта ложбина. В сторону – тем более нельзя: было совершенно очевидно, что массы взрослого самца более чем достаточно для начала обвала бархана. Оставался единственный путь – назад. И теперь Тесва решил, что идти назад ему нельзя. Ему надо бежать в эту сторону. Бежать, как можно скорее. Тем более что как раз примерно оттуда он и пришёл.
Размышляя о своих дальнейших действиях, Тесва восстанавливал силы и мобилизировал все оставшиеся резервы, коих, надо заметить, оставалось не так уж и много… Но их, по расчётам льва, должно было хватить на обратный путь с некоторым запасом…
И вот, спустя примерно полминуты, Тесва побежал в выбранном направлении, спасая свою горделивую задницу от его собственной глупости и беспечности. Побежал уверенным бегом бывалого одиночки. Тем бегом, которым он спался уже от многих бурь.

Со стихией приходится считаться. Было ясно, что она в любом случае сильнее одиночки, тем более утомлённого. Причём у странника появилось такое странное чувство, что буря будто бы живая, будто бы она пыталась уговорить льва остаться с ней… Но оставаться здесь резона не было, а чувство было проигнорировано как параноидальное. По крайней мере, если бы Тесва бы услышал что-то подобное от кого-нибудь другого, то посчитал бы говорящего психом…
Так или иначе, лев начал бежать… И надо сказать, что, несмотря на всю свою беспечность и ярость стихии, о был страшным везунчиком. Как ещё объяснить тот факт, что едва он тронулся с места, песочное «ущелье» обвалилось, но при этом почти не задело льва? Определённо, тут была замешана удача. Но лев не верил в удачу. Случайность – может быть, но понятие «фортуна» льва не устраивало в принципе. Она так часто отворачивалась от льва… Если бы ему везло хоть немного больше, возможно, что он уже давным-давно осел где-нибудь неподалёку от своей родины… А может и вовсе Хузуни процветал бы до сих пор… Но нет, этого не было, да и не терпит история частицу «бы»… А тот факт, что сам факт того, что Тесва единственный спасся из прайда, тоже был удачей, абсолютно не беспокоил льва… Но и без этого у Короля съеденного прайда было достаточно доводов в свою пользу.
Так или иначе, лев бежал. У него есть цель, и от процесса её достижения льва ничего не сможет отвлечь: ни какая-либо живность, ни слабость, ни что-либо другое.
Бег льва был тяжёл, но размерен. Голова была опущена, что бы максимально облегчить дыхание, но иногда странник всё-таки высоко поднимал голову, что бы сквозь едва приоткрытые глаза посмотреть вперёд для проверки горизонта на наличие конца этого песчаного бедствия… Но конца всё не было и не было… Но когда показалось, что надежды выбраться из стихии живым уже почти не было, буря стала слабее, и сквозь неё Король съеденного прайда смог увидеть, что ему осталось пройти не так уж и много. Воодушевившись этим, Тесва, сжав зубы, увеличил скорость… И конец этой бури был уже близок.

>>> Колючий кустарник >>>

————-→ Холмы
Арбелла плелась за Оззи, вдалеке был лишь песок и ничего более, этот унылый пейзаж, да и мнимая бесконечность пустыни приводили в общем позитивную Арбеллу в некоторое уныние. Лишь задание, данное Оззборном скрашивало унылый переход через не менее унылую и бесконечную пустыню. Конечно, она считала несправедливым то, что Туара отдала тушу этим недружелюбным львам, по крайней мере Рагнареку, Ахеменес внушал доверие и уважение, пусть, наверное, только Арбелле, а может и не только ей? Так или иначе, туша была отдана и с этим ничего не поделать, хотя негодование осталось. Арби сбавила темп ходьбы, чтобы поравняться с леопоном, слова про общение добавили интереса ложку меда в эту огромную, нескончаемую бочку песчаного дегтя. Мигель топал где-то рядом с Оззи. Горячий ветер, вперемешку с пылью и песком ну никак не нравился Арбелле, а слова об отсутствии воды опять ввергли ее в пучину уныния. В общем, положению маленькой львенки не позавидуешь. Фыркнув что-то про себя она посмотрела на Тристана и спросила:
- А вы почему черный и почти без гривы?? - ну не знал ребенок о существовании вот таких вот гибридов, что поделать? Арбелла посмотрела на леопона, в глазах ее читалось любопытство.

Ханок вывалив язык, молча смотрел Оззи в глаза, согласно кивнув маленькой головой, - Как скажешь босс! - Серый крокут часто выполнял обязанности посыльного, или шпиона, благодаря своему мелкому и худощавому телосложению, больше напоминая шакала, разве что размерами покрупнее, чем гиену. Прыткий, верткий... И энергичный. Только посмотреть, как бодро он прыгал рядом с Оззборном, совершенно похоже не обращая внимания на жару, и на сухой ветер, приподнимающий уголки брылей в смешной улыбке. Хан  потрусил вперед, дальше от всей компании, прижимая к узкому черепу лопушиные уши и вытянув голову по струнке вперед. Вскоре, вдали виднелся лишь тощий серый зад.
Рэго в это время, идущий позади всех, услышав, что Оззи его окликнул, медленно, степенно обошел детей и Тристана, оставив и Туару, поравнялся с лидером и молча выслушав его, собственно, что он мог сказать с добычей в пасти, поудобнее перехватил горло газели. Ее тело уже начало древенеть, поэтому тощие ноги почти не болтались на его удачу, а то неприятно было бы ощущать копыта, которые постоянно бьют тебя по лапам. Он не вдавался в расспросы, как и Ханок, а просто безоговорочно выполнял указания бурого самца. И хотя Рэго не был излишне любопытен, по своей натуре он являлся замкнутой личностью, ему определенно очень бы хотелось узнать, о чем поведет Озз беседу с львиной самкой.
Рэго не слишком дружелюбно покосился в сторону ее стройной фигурки. Он ей еще не слишком доверял. Мелкие под ногами, они пока не представляли никакой опасности для Оззи, эти львята еще несмышленыши, но львица и метис... это большая угроза для гиен. Метис был достаточно крупным, чтобы отважиться напасть со спины на Оззи, или его песочного телохранителя. Так что кроме защиты газели от гриов и шакалов, на плечах светлого висела ответственность за защиту командира. Да, Рэг был ко всем подозрителен, что есть, то есть. Но зато он преданный друг. Посмотрев на самку прищуренными глазами, самец демонстративно отвернулся, продолжая свой размеренный шаг, и не теряя из виду никого, из своих попутчиков. Он шел чуть в стороне, но достаточно близко, чтобы иметь возможность услышать беседу Оззи и, как он назвал самку, Туарой. В это время , вдали замелькала маленькая точка - возвращался Ханок... Видок у него был сильно потрепанный, из серого, он стал грязно-бежевым из-за облепившего всклокоченную шерсть песка. Подскочив к Оззборну, Ханок притормозил, и отрапортовал, - Начальник! Прямо по курсу песчаная буря! - Хан закашлялся, свесив язык на бок... на бледно розовой поверхности лопатообразного гиеньего языка, были пестрые крапинки песчинок, которые бедняга никак не мог сплюнуть. Бешено мотая башкой вместе с "красной тряпочкой", чихая и кашляя, хан примостился позади молодняка, то и дело утирая лапой нос.

——–) холмы

Туара степенно, с присущей ей гордостью и достоинством благородной дамы, медленно вышагивала в хвосте процессии, изредка косясь краем глаза, в сторону сопровождающего ее, молчаливого личного секьюрити Оззи. Когда гиен повернул короткую морду к львице, как-то нервно сжимая в капканообразных челюстях маленькую газель, самка молча поджала губы, опустив взгляд в землю. Вокруг явственно ощущалось напряжение в сухом, душном воздухе. Все считали поступок львицы несправедливым. Светлая не должна была, по их мнению передавать часть добычи прайду джунглей.  Туара и сама это прекрасно знала, и ловила недовольные взгляды бурого, со смиренным видом. Каждый судил по своему, увы, Оззборн был достаточно властным и самоуверенным, что не сказать о ней. Лучше отдать долю пищи, чем самому послужить ею, и по справедливому взвешиванию "за" и "против", весы суждений самки, склонялись ближе к "за". И потом, они должны были чем-то отплатить за гостеприимство и кров. Да, ведь с недавнего времени, эта часть джунглей, и их маленькое логово у источника, уже не принадлежали им, пока  "отца семейства", не было рядом с семьей. Но Оззи упертый. Нет, самка не ставила под вопросом его авторитет, просто она не могла позволить им всем рискнуть и удрать из под носа у разъяренного патруля. львица и крокут здесь не одни. На некоторое время, Туара поравнялась с Тристаном, внимательно оглядывая его  длинную, темную морду, с признаками откровенной тревоги в глазах. Поскорее бы пройти эту несчастную пустыню.
Пока сероглазый крокут отдавал указания, львица с печально-усталым молчанием, вышагивала рядом с метисом, чуть ли не носом пропахивая пыльную землю. Усталость, истощение, чувство вины, но в то же время невероятное беспокойство за свою семью, все это навалилось мертвым грузом, на хрупкие, женские плечи. А еще ведь впереди очень длинная дорога. Нет. Нужно взять себя в руки, и с достоинством пройти весь этот путь. Конечно стоит это больших трудов, несомненно, но их боевому отряду не стоит подрывать дух своей кислой, удрученной миной. Поэтому львица все-таки подняла мордашку, изобразив сдержанную, расслабленную улыбку, глядя на молодняк, окруживший леопона. Теперь, он хотя бы сможет отвлечься от неприятного ощущения болезненно ноющей головы, сейчас малые засыпают самца вопросами.
Кстати о малых. После всего, ей нужно будет обговорить с Мигелем его поведение во время первой охоты, обязательно. Похоже подросток так и не понял, насколько это важно, прежде всего для него самого. Если он не научится охотиться - в дальнейшем их всех постигнет печальная судьба. Они же должны помогать родителям, и , тут ее взгляд устремился на темную шкуру пантера, скажем так, новообретенному дяде? В их миниатюрном, странном прайде, не было короля, не было главы охотниц, каждый был равным членом команды, возможно, разве что, старшие пока что руководили действиями львят. Но очень скоро, и Тулио, и Мигель, и Арбелла догонят свою мать в росте, и даже перерастут ее. К этому моменту они должны быть полностью обучены охоте.
Голос Оззи, подозвавший к себе, тут же отвлек самку от мыслей по поводу обучения подростков, и заставил нервно прижать ушки. В голосе крокута скользил нескрываемый укор, обращенный к ней. И даже... разочарование?  В предчувствии напряженного разговора, львица нервозно повела плечами, слегка сгорбившись, и подняв дыханием облачко песка, после чего выпрямилась в струнку, и плавной трусцой направилась к вожаку этой необычной процессии. По пути, львица успела пригладить лапой взъерошенную гриву Мигеля, смахнуть горку песка с макушки Тулио и лизнуть Арбеллу в щеку, ну что поделаешь, такая у нее роль - вечно доставать ребятню своей материнской любовью. Убедившись, что все целы, здоровы, ни у кого, ничего не болит, самка наконец достигла Оззборна, поравнявшись с ним и идя плечом к плечу, с противоположной от Рэго стороны. По сути, как и песочный к ней не испытывал особой любви и доверия, так и львица, с немым спокойствием отвечала ему абсолютно тем же. И хотя это выглядело как сдержанный нейтралитет, между двумя особями, но Рэго и Туара очень хорошо улавливали настроение друг-друга, поэтому старались держаться порознь. Возможно в этом отношении крокута и львицы, частично играл роль Оззи. Где-то в глубине души, самка чувствовала... ревность?
  - Да? - тихий, мягкий голос львицы разрезал пустоту, находящуюся между ней и самцом. Вся гордая осанка мигом исчезла, а ее смиренно склоненная, для лучшего восприятия потоков сердитых поучений, головка, открыто говорили одно: я - вся твоя.  Львица не стала оглушительно спорить с бурым, лоб в лоб толкая речь, о том, насколько, как ей кажется, она правильно поступила. Серебристые глаза смотрели на крокута внимательно из приопущенных ресниц. Пусть он выскажется. Он имеет право упрекнуть ее. Это и есть - семейная солидарность.
Однако, Ханок прилетевший из дальних далей впереди, даже не дал Оззборну открыть рот. Отдышавшись, их персональный лазутчик сообщил семейству пренеприятную весть. Туара сразу же резко подняла морду по ветру, прищурив глаза, и внимательно посмотрев вперед... С их песчаного холма, отсюда, вдали виднелась лишь туманная серая завеса, плотно окутывающая просторы впереди. Откуда же им было знать, что эта стена -  бешено вращающийся песок, который надежно скрывал, как под куполом, всю пустыню от чужих глаз. Под шерстью светлой пробежали мурашки. Это плохо. Это ОЧЕНЬ плохо. - Нам нужно прижаться друг к другу вплотную...- Хвост львицы заметался из стороны в сторону, нервно хлестая ее по тощим, впалым бокам. - Оззи... - Она повернулась к названному супругу, глядя на него с отчаянным выражением ее миловидной мордочки. Ведь ругаться можно и потом, верно? - Мы сможем обойти бурю? Тристан... - Львица кинула взгляд из-за плеча на окруженного львятами темного полульва, - Он ранен...

Трис следил за львятами, которым наказали смотреть за ним. Как ни странно, малыши особо не сопротивлялись. Это несколько удивило пятнистого. Однако, самому ему было не особо весело. Не любил он чувствовать себя больным или раненным. Правда, разговор о чем-то другом сейчас бы прекрасно помог полукрову. И вот первой начала спрашивать юная львенка. Она спросила почему он черный и без гривы. Что ж, вполне резонный вопрос. Леопон ухмыльнулся и задумался как лучше приподнести ответ львятам. Хотя они вроде бы уже не совсем маленькие, так что можно сказать прямо.
Вскоре к разговору подключился львенок с темным чубчиком. Он с уверенностью сказал, что Тан не лев и, конечно, был прав. Но сам темношкурый не стал сразу отвечать, сохраняя интригу и заодно вспоминая кого из них зовут тулио, а кого Мигель. И вспомнил, именно Мигель пока не подключился к разговору и лишь молча шел рядом.
Что ж... пора было отвечать, а то львятам просто надоест ждать. Хотя время его задумчивости длилось не более минуты.
Да, Тулио, ты прав, я не лев. Если присмотреться, то на моей шкуре вы, ребята, можете увидеть пятна. Точно такие же пятна вы можете увидеть у леопарда. Так что я себя считаю леопардом. С одной единственной особенностью, что у меня есть кисточка на хвосте - желтоглазый демонстративно помахал черной кисточкой и улыбнулся.
- Теперь моя очередь задавать вопросы - словно маленький львенок, игриво проговорил хищник и слегка наклонил голову в бок. Она ответила новой порцией боли, да и к тому же похоже царапина вновь открылась. Может, правда это только показалось леопону. Он старался не обращать на боль внимание, лишь сильнее сжал зубы. Ведь боль была не слишком сильной.
- Итак... Как вам живется рядом с Оззи? Какой он? - вопрос он задал достаточно тихо, чтобы сам гиен не слышал его. А то вдруг поймет что-то не так. Изначально темношкурый хотел задать вопрос иначе, но боялся, что львята его не поймут и обидятся. Хотя и сейчас они имели полное право не рассказывать о том, кого они похоже считают своим отцом. И этот факт несколько пугал пятнистого.
Тем временем разведка доложила, что впереди песчаная буря. От Тристана не укрылась эта информация и он лишь печально покачал головой. Это могло быть опасно для львят, но похоже никто отступать тут не привык. Вскоре вмешалась Туара и вновь причислила полукрова к раненым. Ох, как ему надоело это слышать. Как он ненавидел быть не таким, как все... В сию минуту коту хотелось высказать львице о том, что она преувеличивает. Однако, он не стал, не желая терять на это времени. Ведь это правда сейчас было бесполезно. Вскоре глава их "прайда" позвал всех. Затем он поделил всех на пары и сказал, что нужно идти четко дург за другом. Все было верно, оставалось только надеяться на удачу и на проводников. Леопон с радостью пройдет еще одно испытание, ему не привыкать. Хотя с пустынной бурей он столкнется в первый раз...
Разговор придется отложить... - полукров взглянул на Тулио, изучая его эмоции; да в общем все, что была на его мордочке. В любом случае в бурю не поговоришь, иначе рот будет весь в песке. Так что придется похоже пятнистому остаться со своими мыслями наедине. Ему оставалось только идти следом за вожаком рядом с юным львом, леопон прижал уши к голове. готовясь к худшему.

>>> Колючий кустарник

Буря поглотила их, как огромная, угрожающая и прожорливая аморфная масса. Все впереди бурлило, ревело, хлестало, металось, и невозможно было ничего разобрать, все смешалось настолько, что Симба через полчаса пути начал малодушно помышлять о том, что идти дальше - значит идти на верную смерть... рев бури и грохот воздуха, они напирают, давят. Крепко щуря веки и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь отчаянно слезящиеся щелки глаз, Симба невольно задумался: разве грохот может мешать двигаться?... Был момент иррационального страха, когда молодому льву в глаза ревущим вихрем устремились клубы песка и пыли. Хлесткий удар по глазам... и не видно ничего. Вообще ничего!
Ни-чего-шень-ки-не-вид-но...
Шум мучительно рвет барабанные перепонки.
Песок хлещет в глаза так, что кажется, будто веки прикрывают собой выжженную, палящую пустыню.
Сквозь давящие стены рокота они продолжают идти...
Все настолько однообразно, что кажется бесконечным, словно в кошмарном сне. Будто в детском сне маленький Симба бежит от тянущих к нему оскаленные пасти гиен, бежит, задыхаясь, пока не кончится дорога - а там, во сне, она не кончится никогда... вот и сейчас. Во сне давит рокот, и наяву - аллегория... Нет сил. Грудь судорожно вздымается. Рев ветра превращается в стон, многоголосный и несмолкающий, словно вой ветра в полых костях слоновьих скелетов, и приходится судорожно жмурить глаза, понимая, что они сбились с пути. Шум оглушает, песок не дает различить ни точки впереди, ни какой-либо зацепки, что они идут верно. Сколько уже длится этот бесконечный путь через замогильное ликование бушующей бури? Час? Два? Три?...
Симба малодушно мечтает о смерти. Осколок впивается в ногу и юный король, как подкошенный валится на песок. Хочется лечь и сдохнуть, и гори все синим пламенем...
- Рико, иди сюда...
Обнимает младшего брата лапой, уткнувшись носом в его загривок.
Занавес...

Жить. Господи, как хочется жить... Именно сейчас, когда смерть смотрит в лицо пустыми глазницами, когда горло сдавливает от ее зловонного дыхания. Палящий жар пульсирует в голове, в груди жжет, а в глазах почему-то горячо-горячо... или это пуще, чем страх, пуще, чем смерть вгрызаются в горло слезы отчаяния? Содрогаясь от страха, понимаешь, что никто не поможет, никто не спасет.
Жизнь похожа на долгое путешествие через бушующую пустыню. Путь против ветра и испепеляющей жары, путь от оазиса до оазиса. И, когда ветер сбивает с ног, когда нет больше сил подняться, велик соблазн лечь и умереть, словно уснуть. Гаснет инстинкт самосохранения, умирает желание жить... нужно ли для этого мужество? Просто лечь и позволить бушующему ветру забрать твою жизнь, дыхание, голос?
Нет. Для этого достаточно просто решимости. Не сделать этого - вот где подчас нужно истинное мужество.
В тот момент, когда желание лечь и сдохнуть пересилило волю к жизни, Симба действительно упал на песок... и не сдох.
Что это значило? А то, что, раз не сдох, значит это можно пережить. Смерть сама придет без дополнительных приглашений. Почему-то именно в ответ на это осознание в душе откликнулось что-то светлое и горячее... И тогда Симба, никогда прежде не набожный, вознес взгляд к небесам... и зашептал:
- Сохрани меня, мой ангел, огради
Ты от смерти средь пустыни впереди,
От огня и от навета, от беды,
От предательства, от горя, от нужды...
Сохрани, мой ангел, брата - свет души...
Не оставь его заботой, не спеши!
Помоги ему в дороге, подскажи,
Светлой мыслью, ясным солнцем поддержи!
Ты избавь его от боли, от тоски...
Если вдруг меня не станет - помоги.
Не оставь его в пустыне одного,
Чтоб душа была спокойна за него...

И вопреки всем рациональным помыслам и доводам, сквозь плотную пелену оглушающего рева пробился солнечный луч. Осветил дорогу, ослепил умирающих братьев, указал... Словно ласковое лебединое перышко коснулось щеки, и кто-то очень сильный и светлый встал совсем рядом, ободряя и вселяя надежду. Симба приподнялся на локте, глядя перед собой, веря и не веря...
- Рико... Рико, акации!
Сквозь плотную завесу песчаной бури луч высветил смутные силуэты трех невысоких, иссушенных ветрами и засухой деревьев - но несомненно тех самых, о которых говорил Птолемей!
- Рико... мы нашли их! - перекрикивая рев бури, отчаянно вглядываясь слезящимися глазами, Симба вскочил и впился взглядом в заветный ориентир, ликуя. - Мы на правильном пути!
Сквозь рев ветра братья добрались до акаций.
- Тесва... где Тесва? - бросив взгляд назад, спросил старший, и глянул на брата... в тот момент не было для него существа милее и ближе, чем Рико. - Блин, мы... не верится даже...
Ликуй, молодой король, твоя радость очень поспешна. Это ведь только начало пути...

Арбелла топала рядом с Тристаном, когда Тулио усомнился в ее уме, ну да, не свосем лев, но кисточка хвоста-то есть! А у леопардов, по рассказам отца не было кисточек. Хотя, этот самый "отец" постепенно забывался, оставляя местечко для Оззборна, которого Арби считала своим отцом. Когда Оззи начал длинную речь, в которой наказал Арбелле быть с Ханоком в паре, Арбелла встрепенулась. Но слова о разбушевавшейся песчаной буре, через которую их миниатюрному прайду придется пройти умерили пыл кареглазой. Львенка нехотя встала рядом с Ханоком. Кстати о нем, мелкая гиена, больше похожая на шакала, с ними, ей как-то уже довелось встречаться. В принципе, отличный разведчик, верткий и ловкий. Мелкой оставалось только не отставать от шакалоподобного гиена и, как только поступит приказ, отправиться на разведку. Тонкий хвост, больше похожий на хлыст, мел песочек, поднимая в воздух облака пыли. Но самое страшное, даже гм... величественное ждало их впереди, так как Арбелла никогда не видела песчаных бурь, сейчас она поняла через что им предстояло пройти, мелкая невольно сглотнула и взглядом, полным надежды на то, что Оззи придумает, как им выжить, посмотрела на бурого.

начало игры

Стеллу никогда нельзя было назвать «мисс паника» хотя бы с маленькой буквы, но все нутро отчего-то трясло, предвещая беду. Какую именно, малышка понять не могла. Хотя уже тот факт, что мамочки рядом не было, ее заметно огорчал. Мамина дочка загибалась тут без материнской ласки, а влезть под бок к братьям было совсем не то удовольствие, и что прикажете с мальчишками делать?
В отсутствие Тиары Стелла смогла почувствовать себя чуточку взрослой. Конечно, командовать парадом она не будет, хотя бы в силу того, что характеры ее братьев не располагали пониманием. Если кто и прислушался бы к ней, то только Джей, а с остальными что делать? Бить их камнем по голове? Это, конечно, идея, но Стелли никогда нельзя было назвать жестоким ребенком, который может быть способен на что-то подобное.
- Мамы что-то долго нет, - произнесла она с беспокойством, не отходя от выхода из логова. Конечно, она старалась не высовываться, как ее об этом просила мама, чтобы всякие плохие дядечки и тетечки не нашли их, но не могла отойти дальше, ибо не хотела пропустить появления тиары. Поэтому, словно часовой, верно ждала ее рядом, не покидая укромного местечка.
- Надеюсь, что с ней все хорошо, и она скоро вернется, - произнесла малышка хоть как-то стараясь приободрить себя. – Как вы можете быть такими спокойными? – нахмурившись, спросила малышка, бросая взгляд на остальных детенышей. Общая расположенность братьев не радовала. Конечно, она тут переживает, неустанно вьется возле выхода из логова, стараясь заметить их маму, а они и носа не показывают. В том, что они старательно выполняют указания матери, Стелла сильно сомневалась. Не все в их семье были такими послушными, чтобы не поддаться этому соблазну в отсутствие матери.
Не желая смотреть на картину с братьями, которая ее только огорчала, малышка решила выглянуть на улицу и была поражена увиденным. Точнее, не увиденным. Старая знакомая пустыня превратилась в не пойми что.
- Ох, - выдохнула она от неожиданности, когда в поле зрения попала песчаная буря. - Мама... Я, надеюсь, что с ней все будет хорошо, - обеспокоенно протянула малышка. Вот и оправдалось ее плохое предчувствие! Ничего не видно. Как же мама найдет их? А вдруг она потеряется! Заблудится и они больше никогда ее не увидят. Или пустыня не хочет пускать ее к ним? И мешает. - Мамочка же сильная, - постаралась себя приободрить Стелли. -  Она справится, ведь правда? - обеспокоенно лепетала мелкая, переминаясь с лапы на лапу от беспокойства, то и дело, бросая взгляд в сторону братьев, ожидая поддержки с их стороны.