Звуку уже было, в принципе, всё равно. Вся та суета, которую гиены ловко развели вокруг него, даже не льстила ему. Ему просто было смешно. Но смеяться кот не мог, во-первых ни сил, ни особого желания не было, во-вторых глотка пересохла настолько, что любое слово, казалось, могло оцарапать ему горло. Звук устало прикрыл глаза и провел языком по клыкам, даже не ощущая их поверхности. «Дело – дрянь» - с невероятным и безумным восторгом понял он, ощутив, как кто-то решительно хватает его за холку и приподнимает в воздух. В нос тотчас ударил терпкий запах гиены. «Как бы не захлебнуться тобой, зеленоглазая» - вновь мелькнуло у Звука, и он сделал несколько шагов, на деле же просто шевельнув в воздухе лапами.
Вторая гиена занялась ощипыванием куста, что невероятно заинтересовало сервала. Он прищурился, пытаясь разглядеть сквозь марево конкретные действия Шани, но не преуспел. Вскоре, однако, перед ним появилась Эйлине с веткой в зубах. Что-то непонятное, что-то громоздкое и до одури опасное шевельнулось у него в душе. «Твари просыпаются, когда Солнце заходит. А моё солнышко уже катится, катится вниз, верно?» - пересохшая глотка сервала спасала его спутников от очередных потоков бреда. Сам кот обмяк в пасти гиены и только его глаза были живы – они неторопливо обследовали каждую кочку, горели пылким и, что уж тут скрывать, нездоровым интересом. Но при этом, гиена была права, зрачок не реагировал на свет. Коли правду глаголить, то сервал уже ничегошеньки не видел, хотя пытался.
Чуть позже, когда Эйлине этой своей веткой слегка отклонила прямые солнечные лучи, мир вокруг Звука прояснился. Он повернул голову налево, потом направо, ощущая себя тряпичной куклой, но не делая попыток исправить это. Бессмысленно. Он должен быть благодарен за то, что его пытаются спасти. Но, собственно, зачем? Подозрительный тип внутри Звука искал возможную выгоду для гиены и Эйлине, но, к своему ужасу, не находил. Звук же то и дело вертел головой, пытаясь понять, куда его тащат. Позже, удостоверившись, что несут его к реке, Звук решил, что его обязательно скормят крокодилам. Мысленно взвесив, хороша или плоха такая смерть, Саунд решил, что это достойная кончина и затих на время, впившись задумчивым взглядом в морду своего сородича, шагавшего рядом. «Торопитесь, а то рептилии голодны. И твари моей души – то-оже» - Звук ощерился в кривой, тусклой улыбке и прикрыл глаза, отдавая себя во власть гиене.
- река Зимбабве
