→ Начало игры.

Кейнарр уже едва переставлял лапы, утомленный долгим походом практически без еды и воды. Да и полудохлый земляной волк, плетущийся рядом был весьма несвежего вида. Мароци и гиена вместе шли по пустыне уже сутки, за которые успели перекинуться разве что десятком слов, не до того им было, когда над головой жарко палит солнце, а в глотке пересохло настолько сильно, будто ты проглотил горсть песка. И только сейчас, с наступлением долгожданной темноты эта странная парочка немного ожила.

Солнце давно ушло за горизонт, опустив на эти земли прохладу, а затем и холод. Пришедшие с северо-востока дождевые тучи, гонимые взрывной волной, обернулись для пустыни первым снегом, усыпавшим тонким белоснежным ковром песчаные барханы. Кей глубоко вздохнул, и не чинясь, жадно слизнул горсть снега из-под лап, утоляя жажду и смачивая пересохшее горло, саднящее последние несколько часов.

- Неужели природа смилостивилась над нами? - вопросил мароци в затянутое тучами темное ночное небо.

Окутавшая земли вокруг прохлада благотворно действовала на разгоряченные тела двоих путешественников, придавая сил и желания жить дальше. Оглянувшись назад, Кейнарр подождал чуть отставшего от него гиена и не спеша протянул: "Днём я заметил горы в той стороне, - лапой махнул кот куда-то вперед, - хорошо бы успеть подойти к ним за эту ночь."

Отредактировано Кейнарр (19 Янв 2018 00:50:24)

Кей хмыкнул, соглашаясь со сказанным Тацаком. Они действительно очень устали и им требовались привал и еда. Однако, если бы они дошли до гор в ближайшее время, то наверняка нашли как минимум источник воды. А где вода - там и какая-никакая еда. Уж каких-нибудь сурикатов мароци смог бы наловить даже в таком вот истощённом состоянии. Кейнарр бросил задумчивый взгляд вперед, где в ночной темноте просматривался едва заметный силуэт такой незнакомой и такой далёкой на первый взгляд, горы. Подул прохладный ветерок, взъерошив короткую гриву, несколько снежинок запутались в шерсти, заставив кота поёжиться от прикосновений холодного снега к шее.

- Пойдем, по темноте будет легче дойти, - опомнился от мыслей Кейнарр, ощущая как холод начинает подступать к лапам.

Снег только поначалу обрадовал мароци, но притормозив и утолив первоначальную жажду, мороз стал ощущаться сильнее. Стряхнув с себя тонкий слой снега, успевший налететь за это короткое время, Кей мягко тронулся вперед, быстро перейдя на рысь. Лапами смешивая подтаявший снег с песком, кот с разбега преодолел очередную дюну, лишь на мгновение обернувшись на оставшегося позади земляного волка.

- Не время спать! Пойдем же! - крикнул мароци, и вновь рванул вперед, всей душой желая наконец выбраться из этой пустыни и впиться клыками в теплое мясо какого-нибудь зверька.

И словно в подтверждение мыслям, живот громко заурчал, напоминая о том, что за последнее время принимал в себя лишь жидкую пищу, и что пора бы разбавить кем-нибудь эту в высшей мере дурацкую диету.

Ветер всё усиливался, гоня черные облака прочь от скал, поднимая в воздух песок и снег, путаясь в гриве и застилая глаза. Лапы сами несли мароци вперед, мощные сильные лапы преодолевали подъём за подъёмом. Темный силуэт впереди приближался, уже можно было даже почувствовать запах травы, доносящийся из джунглей разросшихся под скалами. Близость к оазису заметно меняло холодную пустыню: кое-где появлялись пучки травы, иссохшие тела деревьев, которые когда-то здесь росли, можно было даже увидеть застаревшие, глубокие следы приходивших на водопой зверей в высохшей глине.
Кейнарр заметно оживился, было слышно ночное пение цикад, спрятавшихся где-то под влажными от росы листьями папоротников. А может быть листья были влажные и не от росы, - чем ближе был кот, тем яснее он слышал шум падающей с огромной высоты воды. "Водопад! Что ж, это даже лучше, чем просто источник, - промелькнула мысль в голове, тут же сменившись картинками о сытных и вкусных антилопах наверняка пасущихся в этих краях днем.
Мароци немного сменил направление, двигаясь уже не к джунглям, а к озерам водопада, блестящим в свете едва-едва начинающей показываться из-за облаков луны. Снега здесь уже не было, его сменила мягкая трава, выбивающаяся из-под песка. Подушечками лап Кейнарр почувствовал, что они пришли: песчаные дюны остались позади, над головой будто выросли высокие зеленые деревья, а под лапами шелестели сочные листья.
->Малые водопады

Начало

– Может отдохнём? – еле выдавил из себя Дао, старательно изображая задыхающегося от песка и путешествия путника.
Мало того, что перемещается разношёрстная парочка только ночью, газель и в темень любит устраивать привалы – сегодня они останавливались уже дважды. Он, видите ли, устаёт: инвалид, ножка болит, солнышко скроется... тьфу! Угораздило же Нуришу застрять с таким в пустынном океане. А может всего лишь море? Или вовсе озере?

– Давай хотя бы этот бархан обойдём.

– А смысл? Там пески зыбучие, я помню. Вон звезда яркая, зеленоватая, видишь? Я хорошо её помню, чуть не увяз под ней.

– Мало ли похожих звёзд есть. Их сто-о-олько. Подожди здесь, раз устал, а я сбегаю проверить.

Рогатый недовольно фыркнул, глаза закатил, и полез вверх по склону, ворча себе под нос что-то вроде: «наглая хищная морда, заставляет больного меня ноги ломать; я для неё, а она!»
Нуриша усмехнулась в усы. Дао, кажется, искренне хочет помочь львице вернуться домой, но в том-то и дело, что лишь «кажется». Напрямую спросить стыдно, вдруг обидится? А даже если и скажет прямо, что за нос водит, то – что? Ну сбежит копытное, или съест его Нури, хотя вряд ли, всё-таки притёрлась она к нему немного за эти месяцы. Месяцы среди однообразных жёлтых барханов, вдали от Семьи, родителей, весёлых вечеров с друзьями, нормальной еды... Может, действительно съест? Нет, не красиво это, нельзя так.

– Эй, лев, – он так и не начал называть её по имени. – я же вижу, как ты на меня смотришь. Пожуй чего-нибудь, пока я на разведке.

Он прав, есть действительно хочется, вот только одними скорпионами сыт не будешь, а сейчас Нуриша наблюдает именно за таким представителем здешней фауны. Может, в песке прячется змея? Было бы неплохо. Рыжая лапа топнула, затем ещё раз, затем топнули четыре лапы разом – львица прыгнула. И никого, увы, не спугнула, а газель тем временем уже скрылся из виду.

– Кажется, – протянула Шаха, переминая в пальцах камень, что висит у неё на шее, – нас дурят, Герми. Я об этом уже говорила? Ну, кроме как говорить больше ничего не остаётся.

Нуриша решила попробовать поймать запах, хоть чей-нибудь, будь то мыши, ящерицы, даже паука, но ветер вгоняет в нос только песчинки, раздражая дыхательные пути и — чих! — заставляя львицу чихнуть раз, другой, и третий. Можно было бы попробовать найти перекус по следам, да не позволяет, опять же, ветер, уничтожив к этому моменту все «улики». Может, по ту сторону бархана повезёт больше? Ах, да, по утверждению газели там зыбучие пески. Кстати, куда он запропастился, что выискивает?
Может, с той стороны есть пустоши, или луга, или крупный оазис, и рогатый уже умчался, решив не возвращаться, чтобы сообщить Нури о находке, потому что испугался тут же быть съеденным наивной хищницей. А может Дао утопает в песках, но тогда он наверняка позвал бы на помощь.

Конечно, давно уж Шаха могла уйти. Если долго идти вперёд, думала самка, в конце концов куда-нибудь, да выйдешь. Если не помрёшь по пути от дневной жары, или ночного холода (что рыжей не особо грозит), или, что более вероятно, от голода и жажды. А судя по тому, сколько времени Риша бродит по пустыне, она бесконечна. Или кое-кто хочет, чтобы так казалось.
Эх, как бы не стать параноиком с этими если бы да кабы.

Снова чихнув, львица решила проведать рогатого, что-то долго его нет. Во время первого подъёма ей показалось, будто она услышала «...мощь!», но это было так тихо, глухо, что терялось в дуновениях ветра и мыслях о том, как красиво скатывается песок за спиной. Не доходя до верха, Риша развернулась и скатилась со склона — ну, попыталась скатиться, и под конец пути у неё даже получилось проскользить по песку, почти как змея, только на лапах.
Это весело, и на сей раз Шаха поднялась на самый гребень, чтобы проехаться подольше, но увидела то, от чего в первые мгновения сердце в пятки ушло, ведь единственный шанс выбраться из этого злосчастного «моря»...

— Не-е-ет!

Всё-таки не успела, опоздала. То есть и успевать-то некуда было, когда от Нуриши прозвучало: «не-е-ет», голова газели с застывшим мутным взглядом уже свисала как у трупа, только без как. Утомлённая львица не успела сперва обдумать то, что произошло, она тут же ринулась к соплеменнице, как будто ещё можно было что-то сделать, а в голове её только и отскакивали друг от друга мысли: «Мне конец», «я здесь застряла», «а вдруг живой», «что мне теперь делать», «застряла здесь», «мне конец». Подскочив к матёрой, некоторые из этих мыслей Риша даже озвучила, а также поведала о том, что незнакомка собралась съесть единственный путеводитель рыжей.

— Ну хочешь я тебе от него ногу отдам.

— Ногу!

Ногу?!

— Да по что мне нога, мне голова его нужна была, функционирующая, а она... вот так вот? Голо... ва-а!

Ещё недолго Ришу захлёстывали эмоции, но, пока она болтала о своей карте местности в виде павшей газели, смогла поуспокоиться, начала потихоньку размышлять, и вот до Нуриши уже доходит, что она здесь не одна, не наедине с трупом, а с другой львицей, которая сюда откуда-то пришла. Так ведь? Часто ли встретишь в пустыне льва, который не забрёл сюда случайно, найти местечко для отправления к Великим Предкам, или же, в конце концов, просто мимо проходит по некоему кратчайшему пути из одной нужной точки в другую? Впрочем, не важно, как часто, важно то, что ВОТ ОН. Точнее она, другая львица. Сестра по крови, или шкуре, или как там говорят — она здесь, пришла сюда откуда-то и, наверное, может туда вывести, или хотя бы указать путь, и это главное. Хотя и то, что повстречавшаяся хищница того же вида, что и Нури, тоже имеет значение: рыжая вдруг поняла, что соскучилась по львам, осознала, как давно не видела их. Как такое могло быть возможным? Даже находясь здесь, но так долго — как получалось не увидеть до сих пор хоть какой-то след присутствия сородичей.

— Ой, так может, ты... вы-ты поможешь мне? Должок за тобой, выходит, — и Нуриша кивнула на тело Дао, от ноги которого она, наверное, всё-таки не отказалась бы.

Зараза.

===========> Старый скелет

Для любителя прохлады (именно прохлады, а не дубака) погода сейчас стояла просто прекрасная. Песок уже начал остывать, и делал он это удивительно быстро, но для львицы после блуждания по раскалённому песку холод казался живительным. Боль в подушечках почти утихла, а воспоминания о головной боли теперь казались слишком далёкими, чтобы лишний раз ворошить их. После такого долгого отдыха в теньке, да при такой благоприятной погоде Диара могла передвигаться гораздо быстрее, нежели днём, когда сил хватает только на обессиленные шатания от одной дюны к другой. К тому же, её широкие лапы-мохнатки, не позволявшие ей утопать в сугробах, принесли немало пользы и тут, в пустыне. Даже несмотря на то, что Диару сложно было назвать пушинкой, её лапы не давали ей проваливаться, даже когда она переходила на рысцу или прибавляла ходу, взбираясь на гребень очередной дюны. А когда нет надобности тратить время на попытки вытащить лапы из треклятого песка это, знаете ли, позволяет экономить силы. А значит, у самки появилась вполне реализуемая возможность преодолеть расстояние вдвое больше, чем она изначально планировала. Того гляди, и до нового укрытия сумеет за ночь добраться!

Пару раз львица останавливалась, чтобы блаженно прикрыть глаза и вдохнуть полную грудь морозного вечернего воздуха, пока лёгкие не заколет и её не возьмёт озноб. Чтоб окончательно проснуться, так сказать. И вот во время одной из таких остановок ветер принёс ей кое-что любопытное – аромат свежей крови, смешанный с запахом травоядного и, кажется, парочки хищников. Видимо, сама пустыня решила сегодня окончательно задобрить путницу. Сначала укрытие, в котором она по меркам этой гиблой земли смогла комфортно пережить знойный денёк, затем такой чудный прохладный вечер, а теперь ещё и возможность размять лапы и хорошенько набить брюхо. Восторжествовала справедливость или же пустыня извиняется за те голодные деньки, проведённые тут?

“А вот это уже становится интересным”, – пронеслось в голове златоглазой хищницы, когда она в очередной раз потянула носом. О да, это определённо был он – шанс насытиться и хотя бы немного притупить чувство жажды! Она знатно выспалась, и сейчас была полна сил, а голод злил и откидывал все ленивые мыслишки о том, чтобы растянуться на песочке, пока он не покрылся инеем. К тому же, сейчас было не так жарко, чтобы битва за право обладания добычей не походила на ленивое махание лапами двух обессиленных недовояк. Хотя почему же только двух? Хозяев добычи может оказаться куда больше, ориентируясь по одному только запаху хрен поймёшь. Немного помявшись, львица всё же поддалась пленительному аромату и заманчивой идее хотя бы попытаться отвоевать тушу. В конце концов, она же не собирается бездумно рисковать своей шкурой, и прежде чем нападать в любом случае рассмотрит нынешних хозяев добычи, постарается не поддаться голоду, жажде и собственной безбашенности, и не полезть в заведомо проигранную битву. Но всё-таки ключевое слово – постарается.

Что ж, самое время вспомнить уроки охоты, полученные Диарой от её многочисленных тёток, бабушек и кузин. Что там самое главное в охоте и слежке? Осторожность, кажется? Не-не-не, терпение. Да, да, терпение, точно! Хотя, осторожность тоже не помешает... Как и лишнее напоминание самой себе, что не стоит сражаться до получения смертельных ран, чтобы не встретить рассвет в луже из собственной крови и внутренностей. Львица пригнулась и стала идти осторожнее, чтобы её рост и звук разлетающихся от её размашистых шагов песчинок не выдали её присутствие раньше времени. Всё-таки её задачей было сперва оценить нынешних хозяев туши и решить, стоит ли игра свеч. И если она стоит, то внезапная атака со спины может дать ей выигрышное положение. То и дело она потягивала носом, чтобы не сбиться с курса. Запах свежей туши и ещё не остывшей крови ещё больше раззадоривал и дразнил, так что Диара, можно сказать, из последних сил держалась, чтобы не сорваться с места и во всю прыть поскакать к добыче с радостным рёвом. Голод не тётка, еды не подаст, будь он проклят. Змеёй взобравшись на гребень очередной дюны, львица легла и пригнулась, да так, что подбородок касался стремительно остывающего песка. Отсюда она уже могла видеть убитое травоядное. Но пока её интересовала не туша, а те, кто её поедал. На них она и заострила внимание, щурясь, чтобы получше их разглядеть с такого расстояния.

Можно сказать, ей повезло. Даже очень повезло. Кажется, кому-то пора носить имя "мисс удача", ей Богу. Хозяев свежеубитой туши оказалось целых трое, однако все трое могли с лёгкостью пройти у львицы под брюхом, даже не опуская головы. Шакалы. Мелкие падальщики, на удивление хорошо приспособившиеся к даже таким суровым условиям, казалось, не могли нанести скиталице серьёзных увечий. В конце концов, шакалья черепушка не многим больше лапы их потенциальной противницы, и при желании самка, скорее всего, сможет раздавить её мощным укусом. Однако жизнь научила львицу, что своего противника лучше переоценить, чем слишком самоуверенно бросаться в бой, а потом мчаться назад с разодранной в мясо задницей. Да, шакалы меньше и гораздо слабее её, но что касаемо мозгов? Вряд ли они смогли бы выжить, будь они тупыми и неповоротливыми зверьками, способными только на воровство, как о них многие поговаривают. В конце концов, они же смогли завалить целого орикса! Пусть и наверняка пользовались его дикой усталостью, но всё же. Даже такой крупной львице, как Диара, не всегда удавалось успешно тягаться с таким крепким орешком, имеющим острые, смертоносные рога, которые могут насадить тушу охотника, как шашлык на шпажку. Так что эта семейка заслуживала как минимум уважения со стороны притаившейся скиталицы. Так что же мы имеем перед собой, мисс сообразительность?

“Трое быстрых, хитрожопых охотников с кучей острых зубов. Самец походу старше. Скорее всего, главарь шайки. Погодите, у шакалов мамочка всегда главная, не? А, стоп. Это у гиен”, – мысленно размышляла бурошкурая, продолжая оценивать свои шансы выйти сухой из воды и при этом не остаться голодной. Между тем, ночь окончательно вступила в свои права. И если во время охоты это даровало хищнице преимущество (ведь далеко не все травоядные наделены способностью также хорошо видеть в темноте), то в случае бойни с шакалами они были на равных. Ну и ладно, ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось. Обойдёмся грубой силой, грозным видом и оглушительным рёвом.

“Пора выдвигаться”, – наконец, решилась желтоглазая. Пользуясь тем, что шакалы поглощены поеданием туши, львица решила попытаться подобраться к ним как можно ближе. Она продолжала передвигаться, пригнувшись, пытаясь не выдать себя раньше времени. На такой открытой местности оставаться незамеченной было, мягко говоря, нелегко, но она старалась, как могла. На солнце бурая шкура быстро бы выдала её, однако сейчас, под звёздами, у неё был шанс зайти за здоровенный камушек, тут же замирающий, стоит посмотреть на него. Такими неторопливыми темпами (ну не сможет же такая кучка малышей сожрать орикса в одиночку, дай им хоть целую ночь, не так ли?) хищница подобралась на расстояние примерно пяти метров. Ещё ближе подбираться к туше и её нынешним хозяевам она просто не видела смысла: не заметить её будет невозможно (если они, конечно, не все слепые), а преодолеть такую дистанцию она сможет всего в пару мощных прыжков. Диара нацелилась на того самца, которого сочла предводителем этой скромной компании. Уже не раз она видела, что если убрать с дороги лидера, то все его подчинённые теряются и паникуют. Затаив на секунду дыхание, львица сорвалась с места и, как и предполагала, смогла настигнуть семейку в пару хороших прыжков за несколько секунд, не давая шакалам время на раздумья. Замахнувшись, златоглазка попыталась сбить главу семейства с лап и откинуть его, как меховой мячик, от туши. Целью скиталицы было припугнуть мелких хищников, однако она не особо задумывалась о том, что откинутый ею шакал может, мягко говоря, не очень удачно приземлиться и поломать себе всё к чертям. Это уже, извините, не её проблемы. В конце концов, если шакалы не уступят, бывшая жительница гор готова показать им Кузькину мать и перебить всё семейство. Всё это действо не сопровождалось ни предупреждающим рёвом, ни устрашающим клацаньем зубов: Диара боялась лишним шумом приманить иных хищников, каким-то боком оказавшимся среди дюн. Когда на поле боя каждый сам за себя, битва может превратиться в неразбериху, так что стоит для начала разобраться с первым противником, прежде чем горланить на всю округу.

Не, ну сегодня судьбинушка точно решила вознаградить скиталицу за её труды! Если хождение от дюны к дюне вообще можно так назвать.

Львица подлетела к шакальему семейству практически бесшумно – спасибо пустыне за отсутствие шуршащей травы и ломающихся под немалым весом веток – и, как и планировала, смогла откинуть их вожака, как провинившегося котёнка. То, насколько удачным было приземление матёрого самца, честно говоря, не особо интересовало одиночку. Пусть хоть шею при падении сломает, главное, чтобы под лапами не мешался. Так что когда шакал полетел куда-то в сторону, он практически тут же был благополучно забыт. Нет, ну она, разумеется, ждала от него клыков в спину, но пока что всё её внимание было приковано к двум его красавицам. И, как оказалось, не зря: сначала в сторону нарушительницы семейного ужина бросилась самка постарше, а вслед за ней бросилась более молодая и неуклюжая. И если первую Диара просто пропустила, чтобы она промчалась мимо (ну спешит женщина, надо уступить дорогу!), то вторая молодушка умудрилась плюхнуться мордой в песок, также не сумев нанести хищнице какой-либо урон. Открывать спину противнику и устраивать себе передышку прямо посреди поля боя... Это приглашение, мадемуазель? Потому что похоже на то.

“Кажется, дамочки не поняли намёка. Ну что ж, придётся объяснять доходчивее”, – с каким-то кровожадным предвкушением подумала самка, глядя на лежащую на песке тушку. Диара сделала предупреждение, откинув главу семейства от пойманной ими тушей, хотя могла просто сразу вцепиться ему в спину и начать заживо его пожирать, пока он тёпленький. Однако её предупреждение и милосердие по отношению к местным хищникам остались без должного внимания. Так что если в процессе кому-то выцарапают глаза или прокусят черепушку – уж простите, надо было раньше думать, прежде чем кидаться на оголодавшую львицу, готовую детей родных сожрать, если придётся. Пряча улыбку в усы, львица ринулась к тельцу самки, попытавшись вцепиться в её глотку. Душить её желания никакого не было: пока наша “крошка” будет сжимать чужое горло и ждать, когда она перестанет дёргаться, тыл будет в распоряжении двух оставшихся противников. А родители, знаете ли, вряд ли будут сидеть сложа лапы и наблюдать, как жизнь их дражайшей дочурки медленно тает у них глазах. Диара намеревалась поднять шакалью тушку над землёй и хорошенечко её встряхнуть, надеясь таким образом открыть самочке кровотечение. Не сказать, что при этом львица осторожничала: она неслась на бедняжку с разинутой пастью, словно распластавшаяся на земле и была тем самым ориксом, за обладание которого они сейчас так жестоко сражаются. Диара допускала вероятность того, что пока она устраивает самке такой аттракцион, то может по неосторожности свернуть ей к чертям шею. Беспокоило ли её это? Нисколько. Потому что закончив, она бы тут же откинула мелкую, как и её папашу, чтобы не тратить на неё особо много времени. В конце концов, её родители ещё вполне были способны попортить ей шкуру, пока она играется с их пушистым сокровищем. Нельзя же выбирать любимчика и возиться с ним часами, обидятся ведь!

Вкус крови на губах приятно дурманил разум и раззадоривал азарт. Самочка в её челюстях начала истерично биться, что Диара поначалу вообще приняла за предсмертные конвульсии, но нисколько не торопилась её выпускать. Вдруг и впрямь повезло грамотно схватить её, и сейчас на одну занозу в заднице станет меньше? Догадавшись, что девчонка всё ещё жива и просто пытается таким образом выбраться, львица достаточно безэмоционально откинула бедняжку от себя, также пренебрежительно, как сделала до этого с её папашей. И, надо сказать, вовремя: тут же она почувствовала укол боли в задней лапе, но не успела толком лапу для удара занести, как следом её ещё и в бок укусили. Диара, конечно, предполагала, что вряд ли ей дадут на халяву пожевать чужой обед, но никак не ожидала, что мелкие зверьки, кажущиеся совсем беззащитными и жалкими на фоне такой здоровой туши, как она, будут настолько яростно защищать свою добычу. Надо отдать им должное, отпор они действительно давали достойно. Вот только желание кланяться им в лапы и отступать от своей цели почему-то не появилось.

Коротко рыкнув, львица отскочила в сторону, пригнувшись, словно перед прыжком, но не торопилась сразу атаковать. Шерсть на её загривке, итак похожая на нелепые зачатки гривы какого-то подростка-переростка, сейчас так вовсе встала иглами, делая самку визуально ещё массивнее. Диара слизывает с губ кровь и нетерпеливо впивается в песок когтями, оставляя глубокие борозды. Быстро обведя взглядом семейку, она подмечает, что шакалы ещё полны сил, в то время как ей не помешало бы сейчас вылизать раны, чтоб никакую заразу не занести.

– А ведь мы могли бы договориться, – расплывшись в добродушной улыбке, никак не вяжущейся с хищным взглядом, протянула самка. Тут же она сорвалась с места, и, раскинув лапы, попыталась пригвоздить отца семейства к земле и обездвижить его. Её задумка была такова: самцу она пережмёт лапой глотку, чтобы он не мог говорить и дышал через раз, и начнёт ставить свои условия его самкам. Мол, дёрнитесь – и я проломлю ему голову, благо вес позволяет подобные фокусы проворачивать. А коли побудете послушными щеночками и дадите нажраться, как следует, то разойдёмся, как в море корабли. Наивно? Наивно. Но попытаться-то стоит.

Всего несколько мгновений, и гордый отец семейства, так яростно защищавший обед и своих самок, распластался в когтистых “объятиях” желтоглазой хищницы. Львица смерила его крайне удовлетворённым взглядом и, разгорячённая битвой, довольно облизала губы в предвкушении. Может, он и выглядел угрожающе, разинув пасть и яростно порявкивая на нарушительницу спокойствия, однако сейчас, когда глотку пережали, заткнув его самонадеянную пасть, он казался самке до смешного жалким. Она пострадала от этого? Этого крохотного зверька, чья головёшка не намного больше её собственной лапы? Узнай об этом Тэхирих, она бы расхохоталась в голос. Подумай только, дочь такой здоровой и матёрой воительницы получила рану от шакала! Львица дёрнула ушами, вглядываясь в морду беснующегося на земле самца, и на мгновение задумалась о том, что при желании действительно может разбить его голову. Достаточно только вцепиться и хорошенечко сжать. Тогда как она смогла допустить, чтобы такое хрупкое на вид существо причинило ей столько неприятностей? Так вымоталась, скитаясь по пустыне? Похоже на то.

Из размышлений её вырвал голос старшей из самок. Львица резко перевела взгляд на неё, чтобы удостовериться, что та не станет нападать исподтишка, пока противница занята разглядыванием её муженька. Мамаша хоть и выглядела крайне напряжённой, но, судя по всему, понимала, что одной только агрессией от львицы ничего хорошего не добьётся. Более того, она сама предложила Диаре утолить голод, только бы та не трогала их семью. Вот это да, даже распинаться перед ними не пришлось! Чудненько. Её слова вызвали у львицы лёгкую, непринуждённую улыбку, опять-таки совершенно не вяжущуюся с этой комичной для Диары ситуацией. Скиталица смотрела на мать семейства, как старушки обычно смотрят на нерадивых внучат, когда те ляпнули какую-нибудь забавную глупость. Заслужить ненависть? О, милая, чтобы вызвать ненависть у такой неоднозначной мадамы, нужно знатно постараться.

– Как будто сражаются и убивают только из-за ненависти. Была бы возможность – сама поймала бы себе ходячий источник влаги. Не было бы орикса – прибила бы всех троих, только бы горло не саднило от чёртовой жажды, – совершенно спокойно фыркнула львица, после чего с тем же спокойствием убрала лапу с горла бедолаги-папаши и, смерив его уж очень миролюбивой лыбой, будто бы не она только что подумывала раздавить к чертям собачьим его башку, засеменила к туше. Диара улеглась у глотки животного: там было легче разгрызть плоть и добраться до кровеносных сосудов. А чтобы тушку точно не попытались стащить, самка удерживала тело травоядного лапами, и всякий раз грозно поглядывала на шакалов, стоило им слишком приблизиться к ней. Пускай кормятся у живота и задних ног и не нервируют, если не хотят получить когтями по глазам, так сказать. Диара стала второпях раздирать шею орикса, целиком заглатывая куски, которые удавалось оторвать, но по большей части она даже не ела – львица пыталась утолить жажду и потому жадно лакала капли уже знатно подстывшей крови. Сейчас она была уже не такой жидкой и больше походила на кисель (ещё бы она знала, что это такое), но это хотя бы немного смачивало горло. Нужно найти источник влаги. Чем скорее – тем лучше. И вот удача: кажется, девчонка из шакальего семейства сама решила избавить её от этой проблемы.

Сначала самка обратила внимание, что старшие члены семейства как-то подозрительно шикают на свою дочурку. Затем та, словно позабыв о здравом смысле, двинулась прямо навстречу своей недавней противнице, совершенно игнорируя явный протест со стороны родителей. Диара, продолжая облизывать и периодически покусывать орикса в надежде пустить ему кровь, заинтересованно уставилась на мелкую, но даже не рыкнула в её сторону. И тут от самочки последовало такое предложение, что львица даже оторвала морду от несчастной тушки, удивлённо скосившись на мелочь. Вот это да. Два предложения за один поединок, и оба кажутся Диаре чертовски выгодными. Если так подумать, перетащить тушу орикса она ещё в состоянии, так что со своей частью она вполне справится. Разве что иногда придётся делать короткие передышки, если шакалы решат не помогать ей в этом деле. А там даже если они в итоге её кинут или родители малявки начнут противиться, Диара всё равно останется в плюсе. Почему? Всё просто: малявка предложила помощь травами, а там где растут растения – есть источник воды. Достаточно большой, чтобы там жило целое семейство и водилась добыча. А это значит что? А это значит, что она, наконец, сможет выбраться из этого царства барханов и пекла! Так что, быстренько пораскинув мозгами, желтоглазка довольно кивнула, поднялась и водрузила орикса себе на плечи, готовая следовать за шакалами.

===========> Тихая река

Тропический лес

Пустыня. Воды нет. Еды нет. Ростений нет. Населена ро… нет.
Мысли в голове Дуго блуждали самые разные, и, в первую очередь не о том, кем могла бы быть населена пустыня. Нет, везде кто-то да живет, и даже тут наверно, есть свои жители. Настоящий вызов для настоящего исследователя: выяснить, кто тут обитает. Но, не сейчас, не сейчас.
Сейчас Дуго заботили два вопроса: Первый. Почему он отправился в пустыню днем? На этот вопрос Дуго нашел довольно простой ответ, который озвучил. Он вообще старался думать вслух, от чего у Амадея наверно, уже болела голова.

- Ты, наверно, сразу же спросишь, почему я ушел именно днем? – карабкаясь на ближайшую дюну, и оставляя за спиной предыдущую, спросил Дуго. И тут же ответил на свой вопрос, не дав Амадею открыть пасть. Впрочем, за три часа пути, скорее всего у того пересохло в пасти и наверняка болтать ему не хотелось: - Если бы решил уйти вечером, то не смог бы. Ты знаешь, вечерами я люблю подремать.
Да, привык. Да, любил. Жирная жизнь не предполагает каких-то стрессов и потрясений. А жажда это стресс. Однако, надо было сказать, эта жизнь напоминала прибывание в турецком отеле, где уже на четвертый день можно повесится от скуки, если нет никаких экскурсий, и вообще, за территорию нельзя. Остается бухать и тюленить. Отсюда напрашивался второй вопрос, и заодно ответ на него. Ну, это, вроде вопроса: зачем туристы прыгают жепой с вышки на башку ни в чем неповинной акулы. Ну, вы поняли.
- Жучки, паучки, это конечно, хорошо. Тебе не кажется, что все это. включая послеобеденный сон и вечерний дрем, слишком мелочно для таких как мы? - полосатый сделал короткую паузу и выдал свой главный "аргумент" неожиданного побега из оазиса: - Знаешь, мне остринки захотелось в жизнь добавить. – Дуго остановился на краю гребня дюны, со вздохом обозрев унылый и однообразный горизонт. Затем он посмотрел на Амадея, пытаясь понять, не хочет ли молодой каркнут добавить прямо сейчас остринки на его задницу, и развернувшись спиной к причине своих мучений, вернуться к овощной жизни. Вроде нет…

- Я сейчас не столько о другой еде. – он пустился вприпрыжку вниз. Еде… Месяц, или два назад он видел в оазисе бородавочника. Тот бродил с сурикатом. Все бы ничего, но еще с ними шатался лев. Лев, Карл! Вот зверям башку то рвет! Дуго сам лично видел из зарослей, как они жрали жуков и многоножек, радостно хрустя панцирями, постанывая от удовольствия и обсуждая, прости Господи, тягучесть и аромат содержимого… Ладно, сурикат и бородавочник, но лев… Лев! Его-то, Ахею, за что так?
- Так вот, Амадей, я о нормальной еде. О добыче! – последнее Дуго хищно прокричал, а секунду спустя, споткнувшись, покатился кувырком вниз, преодолев остаток пути до подножья дюны кувырком, под невнятное: - Мы же хищ... Блабрлф-бррлк!
- Тьфу ты! Тьфу-тьфу! – каракут отплевался, дождался своего более молодого и возможно, более ловкого товарища и принялся карабкаться на очередную дюну. Он хотел было пошутить, пошутить насчет того что от падения он потерял направление и они заблудились, но, немного подумав, решил что не надо.
- Давно ли ты гнал по саванне зебру, Амадей? – полосатый мечтательно закрыл глаза и тут же поплатился за это, снова зарывшись носом в песок. Встав и отряхнувшись, под злобное: - Да что ж такое!  - он продолжил путь вверх, на некоторое время замолчав и давая выговориться своему более крупному (да, да! Амадей то подрос!) товарищу.
Дюны впереди становились все ниже, и было ясно – сложный отрезок пути позади. Впереди была самая сложная часть путешествия, так сказать, хард босс. Но, Дуго об этом не задумывался. Не потому что был так беспечен, просто открывшаяся свобода и перспективы кружили ему голову. Опасность? преодолеем, а если что, обойдем. Ну, или убежим, в конце концов!

— водопад Хару.