*Пять камней*

Рыжий медленно брел вслед за остальными, то и дело поглядывая назад. Шел он последним и, к тому же, достаточно сильно шумел, а потому никто не стал бы проверять, где же леопон - все прекрасно слышали, что вот он, рядом.
А смотрел он назад далеко не просто так. Странный светлый гепард шел за ними, то чуть отставая, то едва не оказываясь так близко, что и слепой заметит. Ну, полуслепой. Даже нет, просто типичный зверь со средней внимательностью, о посторонней кошке не знающий. Да, вот так. Однако же, если кто-то и насторожился бы, то точно не черный. Он просто заинтересовался, но не решался отстать от группы из-за "глупого любопытства". Вот еще!
Шли долго, даже солнце почти село. Но Рыжий все еще был последним - никто не отставал.
Хотя "все еще" кончилось, стоило странному гепарду вновь отдалиться, теперь уже полностью пропав из виду. Ничего, еще вернется. Не просто же так пер через ооочень большое расстояние, не для того, чтобы убедиться, что группа ушла. В общем, стоило длиннолапому пропасть, как Рыжий поспешно выбросил того из головы и рванул вперед, к "голове" группы, поближе к Желчи. Устроившись рядом с ним, леопон постарался не оборачиваться на ходу. Вышло хорошо.
Внезапно гиен сорвался с места. Ни объяснений, ни чего-то подобного.
- Что за черт? - только и успел удивленно прошипеть Рыжий вслед другу.
Действительно, что за черт? С чего это крокут вот так вот просто рванул куда-то вперед? Не напугали же его - вон какой большой. И никто ничего плохого не говорил... Непонятно, в общем. Совсем непонятно.
Не придумав ничего лучше, черный крикнул вслед:
- Желчь! ЖЕЕЕЕЕЕЕЛЧЬ! - Но тот не ответил, не вернулся. И Рыжий высказал, пожалуй, самую худшую свою мысль за много дней: Он что же это, ушел, что ли? Бросил нас?
Нет, верить в это было нельзя. Но и истошно вопить Рыжий не стал. Просто резко остановился на полушаге. На морде его застыло выражение, смешавшее в себе панику и искреннее непонимание. Что они все сделали не так? Что ударило в голову вполне нормального зверя? За что Рыжего вновь бросают? Не одного, но бросают. Не беспомощного, но без друзей, по сути. Только Морриган рядом, тогда как Бокари и Эльза, похоже, и вовсе не собирались как-то более бурно реагировать на леопона.
- Черт. Черт. Черт. Чертчертчертчертчерт...
Рыжий сделал шаг назад и умолк, поймав себя на том, что беспрерывно произносит одно и то же слово, словно молитву. Только вот чертям не молятся, а об Ахейю, в коего все так свято верят, и речи не было. К тому же, сам Рыжий никогда ни про каких богов и слышать не хотел.
Замерев, Рыжий просто молча стоял и смотрел на следы, оставленные гиеной. Если ему что и говорили, он не слышал. Если его и пытались сдвинуть с места, он не чувствовал. Просто стоял и старательно изображал из себя столбик. Большой, но низенький и какой-то слишком уж длинный столбик с хвостом и ушами. Ну, и с причудливым ирокезом на голове, конечно.
Сам полукровка не знал, сколько же он простоял вот так вот тихо и безмолвно, словно камень или, опять же, столб. Но в какой-то момент он сорвался с места и помчался вперед. Точно также, как Желчь немного (или все-таки гораздо?) раньше. Хотя нет, отличия имелись. Во-первых, он не просто так побежал, а когда его позвал пятнистый приятель. Во-вторых, перед тем, как сдвинуться, сын леопарда достаточно громко крикнул то же, что немногим тише произносил и раньше:
- Желчь!
Подлетев к их временному провожатому, Рыжий задал вопрос из тех, что наверняка вертелись в голове у каждого:
- Ты что творишь, мм? Я ж чуть со страху не упал, когда ты убежал!
Но гиен не ответил, лишь сказал, что путь нашел и что Оззи они подвести не могут. И все.
И снова он повернулся и попер туда же, откуда только что вернулся. Хотя не бегом - уже хорошо, уже спасибо.
А потом он увидел Ее. Пустыню. Огромную и беспощадную волнистую массу, красную из-за освещения. Наверное, там сейчас невообразимо жарко. И одиноко. И еще что-нибудь. К тому же, Пустыня, по слухам, огромна. Она велика настолько, что на то, чтобы дойти до другого ее края, уйдет много-много-много часов.
Желчь тем временем  завалился на землю. Ну, сейчас хоть смысл его движений понятен - дальше не идем, сидим ждем Оззи. Круть.
- Я это, я посмотрю, что да как, ладно? Интереееесно же.
Сообщил Рыжий о своем временном отходе чуть подальше от группы - и скрылся в наступившей уже ночной тьме.
Куда шел? Назад, по своим следам. Зачем? А за гепардом - интересно же, куда их внезапно-спутник а-ля Мистер Беспалевность скрылся.
Шел-шел-шел, потом еще немного шел. И тут БАХ - и дошло. Заблудился. Дурак. Дубина. Безносый. Слепой. Черт. Черт-черт-черт. Черт.
Тут же из ниоткуда на Рыжего буквально обрушился мягкий, певучий голос:
- Потерялся, пятнистый?
Леопон вздрогнул и повернулся примерно на сто восемьдесят градусов.
- А тебе чего надо, пятнистая?
Потом последовала эдакая игра в гляделки - кто быстрее сдастся. Стояли долго, моргнуть боялись. Потом Рыжий сдался.
- Да-да, потерялся я. Ну и?
Почему-то не ответив, кошка потрусила куда-то вперед.
- Стой! Погоди!
Ну вот. Опять его бросают. В который раз за пока еще короткую жизнь. "Так не честно!" Делать было нечего, выхода нет. И Рыжий послушно последовал за кошкой, перед этим весьма звучно фыркнув. Странные они, представители иных видов. Желчь ни с того ни с сего сорвался куда-то, мать его бросила, птицы белые просто так со львами говорили, гриф гиене подчинился... Теперь еще и эта особа. Просто так взяла и пошла куда-то вперед незнамо зачем.
Спустя десяток-другой минут Рыжий понял, что ошибся. Цель у пятнистой была. И цель эта, кстати, весьма приятная и похвальная. Впереди показался Желчь.
Внезапно кошка вильнула в сторону, как-то разом оказавшись у Рыжего за спиной. Совсем по-матерински подтолкнув леопона, кошка прошептала:
- А меня Лайт зовут.
А потом исчезла, оставив лишь звук удаляющихся шагов и удивление.
То ли она любит эффектно появляться, то ли с головой не все в порядке.
Как-то виновато сжавшись и опустив уши, Рыжий потрусил к Желчи, временному руководителю их небольшой группы, готовый получить по шее, если его все-таки начали искать.

А львы всё таки пошли за ним. Желчь, поглядывая на участников своей стаи, довольно щурился. Вставать пёс пока не спешил - они ждали Оззи, и ожидание могло продлиться ещё долго. Рыжий удалился осматривать местность, предварительно сообщив о своих намерениях. Желчь проводил чёрного кота взглядом, но не ответил, пёс не чувствовал себя вожаком, а потому не считал возможным разрешать кому-то делать что-то или запрещать. Тем временем к нему подошла белая львица, Желчь поднял на неё задумчивый взгляд и сел, помахивая хвостом.
- Да-а-а, - размышляя протянул Желчь, - Оззборн скоро должен появиться.
Нихрена пёс не знал, должен Оззи появиться или нет, но даже мнимое ощущение знания даёт надежду. Слова про ещё одного льва заставили Желчь невольно ощерить зубы с одной стороны пасти. Он совсем забыл об этом. Стараясь снова вернуться в спокойно-доверительное расположение духа, Желчь вскинул голову и поискал глазами Рыжего. Непринуждённая рациональность и юмор чёрного льва помогали псу не чувствовать  себя другим, так сильно отличающимся от львов. Однако, Рыжий ещё не вернулся, и Желчь устало вздохнул.
- Может, опаздывает Оззин лев? - пёс неопределённо дёрнул плечом.
Наконец, вернулся Рыжий, Желчь весело помахал хвостом, показывая, что заметил его.
Ожидание тянулось, львы и шимпанзе прохаживались или сидели без дела. Желчь мучился, за отсутствием мыслей как таковых, ему было не о чем подумать, он не был голоден, и у него вроде бы ничего не болело. Абсолютное спокойствие. Как же оно раздражает.
- Разомну я лапы, - сообщил своим спутникам пёс и, выпрямившись, потрусил вперёд, наклонив голову к земле и принюхиваясь. Отбежав довольно далеко, Желчь остановился, привлечённый странным скрежещущим звуком. Навострив уши, пёс пошёл к источнику шума. Рыжая шерсть на его загривке и спине нервно подрагивала.
Уже совсем стемнело, луна слепым бельмом покачивалась на горизонте, и в её тусклом свете Желчь не мог рассмотреть, что же пряталось в траве. Пёс сел, подняв уши к самой макушке и глядя на подрагивающие стебельки. Оттуда выползло что-то синее, похожее не змею, но намного меньше, круглое тело странного существа по всей длине пересекали более толстые кольца. Если бы не размер, можно было бы подумать, что это сиреневый червяк.
Желчь удивлённо ощерился и подошёл ближе. Существо ползло к гиене, гиена подходила к существу. Столкновение было неизбежно. Желчь сунул синему червяку под круглую морду лапу и заглянул в чёрные бусинки-глаза. Пёс не боялся неизвестного зверя, тот, по мнению Желчи, был слишком мал, чтобы убить гиену. Зато гиеньей лапой он более чем заинтересовался. Покрутив вокруг неё головой, зверь дёрнулся вперёд и повис на лапе. Желчь невольно отпрянул, тряся конечностью, но синий червяк не спешил отцепляться. Не сказать, чтобы его укус причинил Желчи хоть какую-то боль, но это было странно.
Прошло минут пятнадцать, может, чуть больше. Из темноты рядом со львами показался Желчь, только вот что-то с ним было не так.
- И теперь я тоже лев! - гоготал пёс, тряся шеей, облепленной найденными в саванне червяками. Они действительно  походили на гриву, только яркого пепельно-синего цвета. Желчь проскакал перед львами туда и обратно, качая из стороны в сторону новоприобретённой гривой.
- Арр, - оскалился он и сделал передней лапой хватающий кошачий жест, - подавайте мне сюда антилопу!
Желчь залился гиеньим хохотом, а потом рухнул в траву и затих.

Отредактировано Желчь (28 Фев 2014 19:30:27)

Желчь лежал на земле и глухо шипел от смеха. Ему никогда не хватало мозгов, чтобы понять, что может представлять опасность для его бездарного, никого не интересующего существования, а что нет.
Животные, которых пёс навесил на шею, были амбисенами, по-сути, безвредными существами - просто большие червяки, по ошибке или слепым и глухим процессом эволюции наделённые зубами. И ведь Желчи пришлось постараться, чтобы прицепить их на шею. На подобные вещи у него всегда хватало и заинтересованности в деле и упорства. Каждое живое существо с момента своего рождения тратит каждую появившуюся возможность на собственное разрушение. И Желчь разрушал себя особенно яро. Знают ли животные, что в конце жизни их ждёт смерть? Вряд ли хоть один человек сможет точно ответить на этот вопрос. Однако, даже если бы Желчь знал о грустной цели любого существования, он не вёл бы себя иначе. Его хаотичные мысли и не касались бы этого никогда, как не касались соображений о смысле жизни, о будущем, о верности, обо всём том метафизическом, во что верили древние философы, и что так яростно отрицают современные дураки. Не нёс Желчь в этот мир ничего умного, доброго, вечного. Не нёс и нести не хотел. Или хотел, но даже в значении этих слов себе отчёта не отдавал.
Червяки, попав в привычное место обитания - на землю, с некоторой неохотой отцепились от гиены и исчезли где-то в испещрённой ночными тенями траве.
Желчь перестал трястись от хохота, просто лежал на боку, подняв к небу передние лапы. На морде его застыло необычное выражение раздумья. Желчь серьёзно посмотрел на удивившегося его действиям Рыжего. И кому Оззборн доверил бедных львов?
- Капитулируют, сволочи! - прорычал Желчь, вскакивая на все четыре лапы. Шея его снова стала бежевой с торчащей во все стороны рыжей шерстью на загривке. Пёс ощерился  в весёлой улыбке и принялся скакать в траве, угрожающи рыча и клацая зубами.
Червяки, однако, уже давно расползлись, и все усилия Желчи прошли зря.
Ещё немного порыскав носом в траве, Желчь поднял радостный взгляд на Рыжего.
- Может, мы и проиграли битву, но не войну! - объявил пёс и сел на землю, всё ещё восторженно помахивая чёрным хвостом.
Скука и ожидание убивали всё живое в его и так нордической, грубой натуре. Подобные волны ничем не обоснованной активности время от времени выбивали Желчь из обычного состояния спокойной незаинтересованности.
Вполне успокоившись, пёс вскинул морду кверху и понюхал воздух. Лишь запах песка, травы и ночного воздуха. Львов ещё. Но к этому Желчь уже привык.
- Где же Оззборн? - обратился к Рыжему пёс, - может, он не нашёл нас и вернулся в Оазис? - Желчь с сомнением покачал головой и задумчиво сморщил нос. Они, конечно, могут ждать тут бесконечно, ну, или пока их не найдут местные львы или гиены. Желчь вздохнул и подвинул передней лапой камушек, который лежал перед гиеной.
- Что думаешь, бросим всё это? Будем питаться варанами, придумаем правила и будем жить по ним. Немного стройной анархии в монархическом беспределе? - пёс осклабился, улыбаясь, - короче, может нам самим по себе двигаться в Оазис? Или правильнее будет дождаться Оззи?
Желчь не любил принимать решения, а потому ему хотелось разделить хоть немного груза ответственности.

Тихий яркий вечер уже давно сменила чёрная ясная звёздная ночь. После изнурительно жаркого дня ночь казалась почти холодной. Накалённый за день воздух остыл и теперь нежным бризом трепал перья падальщика. Ваако летел уже довольно давно. , наверное потому, что совсем не спешил. Оззборн дал ему очередное поручение и при этом, кажется, забыл, что птица тоже может устать. И пусть он не голодал с бурым крокутом почти никогда, тот всегда делился своей едой с птицей, однако, кажется забывал, что он ещё и спать должен... хотя бы иногда. Так что, широко разевая клюв, Ваако зевал, моргая уже через раз, но всё ещё продолжал поиски группы львов во главе с рыжим гиеном. И если бы ему пришлось делать это днём, то конечно же он бы уже всё давно сделал, однако сейчас была ночь и он едва ли что мог различить там, внизу. Силуэты во мраке почти не читались и приходилось лететь достаточно низко.
Но вот, когда все деревья исчезли и перед грифом предстала огромная пустыня, он завидел группу горящих в темноте глаз хищников и пикировал ещё ниже. не сразу, но он всё же понял, что это именно те хищники, которых он искал. Всё же к "чужим" спускаться не хотелось, жизнь только начала налаживаться, совсем не хотелось как раз в это время стать чьим-то перекусоном на ночь.
- Хэй, вот вы где! - хрипло каркнул он в небе, предупреждая, что спускается. Беспорядочно хлопая огромными чёрными крыльями, алого цвета стервятник уселся на спину к гиену по имени Желчь и отдышался.
- Я вас везде ищу. Оззи просил передать, что задержится, так что, чтобы не терять времени, он просил меня перевести вас через пустыню к Оазису, пока ещё темно. Поверьте, когда светит солнце, пустыню лучше не пересекать. Он нагонит вас через день. А я подтвержу для остальных, что вы новые члены в стае. Таков вот план! Я типа королевского мажордома! - прижав крыло к груди, стервятник залился скрипучим смехом, а потом и вовсе закашлялся. Закончив гоготать над шуткой, наверное, понятно ему одному, он посмотрел на всех львов, включая Рыжего и Эльзу.
- Ну, в общем это... не будем терять времени! - каркнул он и вспорхнул со спины гиена, завис ненадолго в воздухе, оглядывая, все ли на месте и полетел туда, где песчаным дюнам, казалось, нет конца...

====> Оазис. Малые водопады.

Забавно. Совсем недавно (вроде бы - недавно) Рыжий поглядывал на этого самого грифа с явной опаской и вроде как старался отодвинуться подальше. А теперь что? А теперь он только подскочил от неожиданности и поспешно отодвинулся от Желчи (и, следовательно, грифа) подальше. У птицы крылья длинные, да и шея тоже, достать может, если постарается. И лапы с этими жутковатыми когтями... В общем, ничего со временем не изменилось, Рыжий все также боялся лысоголового вестника. До дрожи. Впрочем, ее успешно скрывала Матушка Темнота.
Справившись с внезапными ужасом и отвращением, Рыжий подошел ближе к Желчи, слушая птицу. А та, точнее, тот говорил весьма занятные вещи. Им не придется идти одним. К тому же, Оззборн будет знать, где их искать потом, когда сам отправится в загадочный Оазис.

...Маракас? Имя, что ли? Хорошо, что привычка думать вслух постепенно пропала. Иначе, наверное, была бы беда. Кстати, а Оззборн хоть раз называл имя птицы? Или сам гриф? Или кто-нибудь из компании? Кажется, нет. Или да. Или нет... Или Рыжий забыл, или Рыжий и слышать не мог, в общем. И то, и другое вполне возможно - памятью леопон никогда не отличался.
А потом Желчь улыбнулся в этой своей ужасно страшной, но уже привычной для полукровки, гиеньей манере. И поспешил за грифом, уже успевшим покинуть спину рыжегривого. Леопон чуть постоял, смотря вслед удаляющейся гиене. А потом, словно опомнившись, бросился догонять обоих, откуда-то зная, что иначе он вскоре потеряет их в этой огромной Пустыне.

Пустыня встретила его весьма неприветливо. Песок расползался под лапами, а когда пятнистый инстинктивно попытался зацепиться когтями, умудрился протиснуться под оные. Удовольствие, естественно, весьма сомнительное. Забираться на дюны было еще труднее, ведь приходилось не просто идти вперед, нужно было еще и вверх подниматься. А уж сколько раз Рыжий из-за проклятого предателя-песка чуть не скатывался вниз... Желчи, с его неширокими лапами, наверное, приходилось еще хуже. Рыжий не видел, не обращал внимания. Все, что его интересовало, пока он шел по этой треклятой бесконечной Пустыне - это не упасть, не скатиться с очередного огромного бархана вниз. Единожды кот все-таки не удержался и скатился вниз, благо, спускаться оставалось совсем немного. Но чихать и отплевываться было весьма неприятно, да и до конца отряхнуться так и не получилось толком.
Остается надеяться, что в Оазисе достаточно воды, чтобы всю эту пакость смыть...

Малые Водопады

====> Расщелина

Шани не привыкла командовать, но как только Небула скрылась из поля зрения, словно эта обязанность автоматически легла на её плечи. И она вспомнила, что они с серой соратницей работают на равных. И что Шани - такой же лидер, может принимать сама решения и тем более командовать парадом. А уж когда парадом стал Озз, дети и Герон, то она, как самая старшая, даже не задумалась и повела всех за собой.
Но опомнилась она не сразу. В оазисе ей быть приходилось, но раз или два и то так давно, что уже и не вспомнить. Молодая ещё была. И если дорогу до самой пустыни она нашла легко, зная местность как свои четыре лапы, то когда они уже шли по горячему золотому с алым песку, она начала сомневаться. А идти по такой духоте долго не хотелось совершенно, хоть было и не так жарко, как вчера - после такой неописуемой жары назрела, наконец, гроза. Кажется. Но именно потому, что чёткого маршрута она не знала, она иногда притормаживала и оборачивалась на Оззи, кидая ему многозначительные взгляды. Но тот болтал с Героном о чём-то и она снова отворачивала морду, начиная недовольно хмуриться. Показывать всем, что она без понятия куда идёт не хотелось, но и признавать этого тоже, вот она и шла упрямо вперёд. Через несколько минут снова замедляя ход и оборачиваясь. Раз на пятый она уже была так раздражена, что поймав её требовательный взгляд, Оззборн всё таки отлепился от кошачьего рода юноши и подошёл к ней. И она смогла, наконец, вздохнуть свободна.
Но, как оказалось, всё не было так безоблачно и, на самом деле, стоило этого ожидать. Но она так была рада, что они теперь будут правильно идти кротчайшим и легчайшим путём, что как-то и подзабыла, что Оззборну нужны ответы, как и её детям понадобятся в будущем. Так что, когда он заговорил, она просто смотрела прямо перед собой. В глазах читалась грусть, а уши, что чуть наклонились назад, говорили о том, что самка немного напряжена и даже нервничает. Молчать было нельзя, это было неправильно, как и пускать что-то на самотёк, но Шани не знала, как поступить. Можно поступить хорошо, можно поступить плохо, но на самом деле поступать надо правильно. И сердце подсказывало ей, что рассказать всё будет самым правильным, пусть и не самым лёгким решением. Так что, пусть она и потратила несколько минут, чтобы собраться с силами, но она была готова озвучить свой вердикт. Так что передала добычу в пасть бурому крокуту. Ещё с минуту она облизывалась и чвакала пастью - в глотке было так сухо, что казалось, будто её голос вот-вот подведёт её и выдаст её неуверенность в себе.
- Ну, знаешь, они тебя не видели, а я... ну не то чтобы много о тебе рассказывала. А если и мелькало, то я думаю они видели, что не с положительной точки зрения я  к тебе относилась. Уж прости... - призналась она. У них с Оззи никогда не было хороших отношений прежде и глупо было ожидать чего-то другого от неё в этой ситуации. Ведь их союз не был плодом любви хоть с одной из сторон, но... детей они оба любят до потери сознания. Да и сейчас Шани поменяла своё мнение к этому гиену. Но прежняя Шани не могла поступить иначе к прежнему Оззи. Сделанного и не воротишь, но можно принять и простить.
- Но... - продолжила она, прикладывая усилия.
- Но... да, я думаю они могут знать. Они так быстро выросли и... им будет проще, если хоть какой-то родной будет с ними там, в незнакомом им месте. Я разрешаю тебе им всё рассказать, я и сама скажу им всё, думаю нам стоит сделать это вместе, а там уж... они сами решат как к тебе относится. Они уже достаточно взрослые, чтобы самим принимать решения. За них мы это сделать не сможем, просто пообещай мне. Что бы они не решили - ты примешь это и не будешь давить.... хех, а то я сама на тебя так надавлю, - это был тяжёлый разговор, тяжёлый для них обоих и чтобы хоть как-то снять накопившееся между ними за это время напряжение, она не удержалась от типичной для себя шуточки. Но Озз воспринял её правильно, как надо и она тоже улыбнулась. А уж когда тот и за неё понёс голову поверженного врага, так прямо приятно стала... как самке даже.
- А ты... сильно изменился. Видно они и правда нечто, - коротко сказала она, идя с ним уже плечом к плечу с улыбкой.

====> Малые Водопады

Начало игры и начало крупномасштабного отыгрыша.

Ноги тряслись от непрерывного напряжения. Начинало светать, а это значило, что необходимо было срочно искать тень, иначе их ждала неприятная участь поджариться до хрустящей корочки прямо здесь, в безбрежных песках. Ноги тяжело ступали в песок и проваливались по самые бабки, поэтому каждый шаг давался с усилием. Не ровня резвым скачкам по плотному грунту родных степей. Шкура покрылась ровным слоем пыли, песок хрустел на зубах. В предрассветной пустыне песок казался серым и холодным, но едва ли он таким же останется еще через пару часов. Если квагги не отыщут срочно тень или какой-нибудь водоём, им придётся ой как туго.
Впереди на самом горизонте, если прищуриться и в полностью ясную погоду, была едва различима точкообразным силуэтом та самая скала, о которой твердил им мудрый старик Шамба, перед тем как отряд отправился в путь. Принцессе Христофоре было видение, в котором был буквально следующий текст: Идти туда вам нужно, где посреди великих степей возвышается скала могучая, и хищники там правят бал. Собственно говоря, Клайду абсолютно ни о чем не говорила эта фраза. Плохо знакомый с географией и любой историей, кроме истории своего рода, он едва ли вспомнил бы, что лет двадцать назад табун пересекал местность, подозрительно напоминающий ту местность, что описывалась в пророчестве. Да и вообще в табуне находилось слишком мало квагг, которые помнили те времена. Но нашелся старик Шамба, давно разменявший третий десяток, который пояснил пророчество и указал направление, в котором надо двигаться, чтобы прибыть на место. Собственно, скала-точка на горизонте мозолила глаза уже не первый день, а указаний к дальнейшим действиям кваггам не поступало.
Они двигались медленно. Шагом, иногда переходя на рысь на наименее рассыпчатых участках пути. Двигались преимущественно ночами, а дни проводили в тени или возле водоёмов. Эту ночь они тоже провели на ногах, но, удивительно, члены отряда даже не заикались об усталости. Первые пару дней Клайд сетовал на то, что в их отряде присутствует кобыла, но Коротышка отдавалась задаче едва ли намного слабее, чем сам Клайд, взгляд её был полон решимости и непоколебимости и Клайд даже немного смягчился по отношению к ней. Но сам для себя заметил, что к такому бойцу он будет относиться на порядок строже, чем, к примеру, к Глисту. Коротышка кобыла, её никто не заставлял заниматься воинским делом, значит это её собственный выбор, а значит она полностью отдавала себе отчет в том, на что идёт. Клайд сильно сомневался, что в армии табуна у неё не было привилегий, вызванных её женским полом, а значит в этом походе она будет наравне с остальными бойцами, а значит никакого отдыха, никаких поблажек. Злорадство по этому поводу щекотало чувство собственного величия Клайда, и от мысли, что кобыле может быть тяжелее, чем ему, мощному жеребцу, он удовлетворенно усмехался себе под нос.
Они держали курс на скалу, когда было светло, а ночами на некую звезду, которая находилась почти над скалой. Как-то особенным образом Клайд не называл ни скалу, не звезду, но настроен был решительно. Сейчас было то время суток, когда звезда едва была различима на небосводе, а скалу еще невозможно было различить из-за утреннего тумана. Поэтому отряд двигался фактически наугад, но твердое чутьё командира не позволяло ему ни на градус сбиться с курса. В последний час песок был особенно глубок, кое где ноги Клайда утопали в нём по самое колено, из-за чего скорость отряда стала приближаться к черепашьей. Иногда казалось, что стоять быстрее, чем так идти. А светало, и это было опасно. Громкий, отлично поставленный голос Клайда начал всё чаще сотрясать пески пустыни:
- Не тормозим, квагги, держим курс на скалу! Все за мной! Прибавить шаг! Что вы как кобылы? Совсем, что ли, отучились держать шаг? А ну, не отставать! Левой! Левой! - сам он, выгнув шею и опустив морду почти к самой земле, упорно шагал вперед, отбрасывая копытами песок. Его мощный круп, маячивший перед мордами остальных членов отряда и раскачивавшийся в такт его широких шагов и громогласных выкрикиваний, призван был, чтобы поднимать боевой дух товарищей.
Впереди показались вершины неких возвышенностей. Клайд притормозил, подняв облачко пыли, вздёрнул голову вверх и вытянул шею, чтобы увеличить обзор. Отсюда некие возвышенности казались просто рябью на песке пустыни, но они отличались по цвету, а значит находились дальше, за тем изгибом песчаной дюны, а значит вполне могли оказаться термитниками, или скалами. В любом случае, возвышенности предполагали наличие какой-никакой, но тени, а значит следовало немного скорректировать курс и направить отряд под защиту этих скал.
- Отряд! Поворачиваем правее и держим курс на скалы! Держим темп, нам надо достигнуть скал до того, как солнце поднимется в зенит! Шустрее, если вы не хотите поджарить свои задницы в пустыне! - Клайда мало волновала усталость отряда, голод, который испытывали квагги. Сам он терпел лишений не меньше, чем они, а значит имел полное право поторапливать и командовать. Он был уверен, что его бодрость должна придавать сил отряду, а пустой желудок - это дело последнее. В подростковом возрасте Кайл, отец Клайда, заставлял жеребца терпеть голод неделями, при этом упорно тренируясь и засыпая на ходу, а несколько дней пути казались Клайду цветочками.
Кто ж знал, что ягодки еще впереди.

—-→ Пустошь
Дорога все еще была перед глазами, а вот силы уже были на исходе. К сожалению, был уже полдень, солнце высоко, шпарило оно немолосердно, а лапы уже начинали вязнуть. Песок, такой обжигающий и горячий, был везде. Взгляду негде было даже зацепиться, чтобы понять, не идут ли они кругами. Когда-то давно Фрэнсис уже проделывал этот путь, благо что тогда он был в бреду. На этот раз лев всеми силами затыкал в себе Дракона, потому что вынести еще порцию унижения и, возможно, приставаний в сторону Ниры он не мог. Сейчас она под его защитой. Защитой от Иоку, от нападения, от стихии...
Боги, не дайте им умереть по пути. Лев видел, что Нире приходится хуже, чем ему, хотя бы из-за ее темной шерсти... Оазис. Им определенно нужен оазис. Хоть какой. Им нужна хоть какая-нибудь толика воды. Чтобы просто дойти. Но воды не было, как и тени. Были миражи...или это реально оазис? Ну, как оазис...Два деревца и ручеек. Но это вода, долгожданная вода! Лев окликнул почти поникшую Ниру:
-Вот вода, - обратил он ее внимание на ручеек,- Чуть отдохнем и опять в путь. Нам осталось не так много до конца этой чертовой земли.
Ручей был мал, но он мог утолить жажду обоих. Хотя бы настолько, чтобы они могли продолжить путь. После утоления жажды Фрэнсис молчал, размышляя о чем-то своем и изредка оглядываясь на Ниру, готовый в случае чего помочь ей. Наконец на горизонте показались зеленые деревья и травы, а еще чуть дальше послышался шум довольно бурной реки. Фрэнсис улыбнулся, обнажив клыки и бесстрашно вошел в воду.
—->Нижнее течение реки Лузангва

Отредактировано Фрэнсис (15 Июл 2014 15:16:44)

Леони шла позади, но не отставала от Мэтью. Дорогу показывал все же он, а ей стоило присматривать за детьми, чтобы они поспевали за взрослыми и не уставали. На каком-то отрезке серая несла сначала одного сына, потом второго, давая их детским лапкам немного отдохнуть. Челюсть устала и несильно болела. Пришлось сделать перерыв, чтобы дать отдохнуть и себе. Впереди еще долгая дорога. Придется немного потерпеть, чтобы добраться до нужного места.
Горячий песок жег лапы, мешая идти. Солнце палило, казалось, так сильно, что они высохли, едва ступив на территорию пустыни, а оказавшись здесь, и вообще казалось, что дождь, прошедший в саванне – мираж, да и только.
Радовало то, что светлый мех, которым ее одарила природа, не так сильно притягивал лучи пылкого солнца, но и это не могло спасти от жары и желания найти прохладную тень или воду, а скора захочется есть и сил останется так мало, что они навряд ли вообще что-то смогут поймать. Спать на голодный желудок – то еще удовольствие.
- Ну, как вы, дети?
Услышав вопрос Шана, львица остановилась и бросила взгляд на детей через плечо, чтобы линий раз убедиться, что с ними всё в порядке. Она как-то и не подумала, что к детям взрослый лев причисляет и ее. Что пожелаешь, если отношения друг к другу у них были разные? Впрочем, Ли не была до конца уверена в том, как серый к ней относится, а спросить напрямую не решалась.
Река – это хорошо. Потерпеть вой в желудке можно, а вот жевать песок из-за нехватки воды – совсем не хотелось. Новости хорошие, но радоваться пока рано, до Лузагвы они еще не дошли, поэтому потребуется собраться духом и продолжить путь. Задерживаться на одном месте долго не получалось даже при огромном желании – песок был настолько горяч, что казалось, лапы начинали гореть. Они уже успели немного привыкнуть к пескам, но, пришедшие извне, здесь чужие, а чужакам всегда сложнее.
Убедившись, что малыши идут следом, она возобновила шаг, как только Кову оказался рядом с ней – теперь его очередь ехать верхом.
—– Нижнее течение реки Лузангва

Итак… Что он имел? Мал, слишком юн, но до безобразия мил и обходителен. Под боком приемная мать и названный братец, который жалует компанию, пожалуй, только своей матери, и не рвется в новые отношения. Закрытый малец, который считает, что ему в одиночку будет намного лучше. Кову всячески пытался с ним подружиться, но так ничего и не добился. Зато преуспел в общении с другими малышами! В прайде Фаера он успел завести несколько друзей. Немного, но… сдружился Киру и Шантэ. Оба малышу приглянулись, но возможности продолжить общение снова не подвернулось. Да и как ему подвернуться, когда маменька изжаловала свалить из прайда вместе с сомнительным дяденькой, который ему в дедушки годится? Малыш давно понял, что тот не приходился Лену ни отцом, ни дядей, ни дедушкой, как и близким его матери, но что-то же их связывало! Впрочем, в отношения взрослых он лезть не собирался. Хватало и тех проблем, которые он успел насобирать, на свою детствую припухлость в районе хвоста.
Он явно симпатизировал молодой серой львице, но, увы, так и не смог разобраться в себе получше, чтобы понять, как именно к ней относится. А если говорить честно, то вообще об этом не думал, пока не столкнулся нос к носу с пустыней. Дом… Он был здесь в последний раз, когда пытался найти сестру, но… вместо этого Айхей свел его с Леони и ее сыном. Что тоже неплохо, хотя и не совсем то, что он искал изначально.
после разговора и песнопения с приемной матерью, малыш успокоился и уже не так грустил по былому дому, где пробыл не так уж и много. А кстати, сколько? Он попытался задуматься. Пять или шесть месяцев? Не больше ли? Хотя ему уже казалось, что прошла целая вечность! Дорога была долгой. Малыш привык с кем-то играть или хотя бы разговорить, но взрослые редко обменивались парой фраз, а из молчаливого Лена так и вообще и слова не вытянешь. Впрочем, унывать малыш не собирался.
Ему в пустыне было получше, чем молчуну. Песок жег лапы, да и жара его не щадила, но он тут родился и вырос. Хотя в какой-то момент и сам не отказался от того, чтобы Леони его понесла. Его очередь пришла после первой короткой остановки. Тогда он вместо Лена стал болтаться в зубах у матери, давая лапам отдохнуть, хотя сам прекрасно понимал, что львице может быть тяжело. Утруждать он ее совсем не хотел, да и пару раз предпринимал потуги уговорить ее отпустить его и дать идти самому, мол, он совсем не устал и еще может пройти, но все оборачивалось провалом. Мать хотела как лучше, и он был рад этому вниманию.
Кову остановился. Бросил взгляд назад. Он скучал по их дому. Его второму дому, который теперь мог остаться ещё одной часть прошлого. Пустыныш не хотел перемен, не хотел бросать и обретенную семью, но понимал, что, не найдя себя, не сможет быть счастлив на новом месте.
- Ле… Мама, - окликнул львицу. Ему было неловко этого говорить, но он должен. – Я… Я вернусь в прайд. Я должен попрощаться с Шан. Но я обязательно вас найду. Позже. Прости меня, - он подошёл ко львице, потерся об нее головой, а потом быстрым шагом повернул обратно. Дорога предстоит долгая, но он был уверен в том, что она этого стоит.

—– Холмы

Отредактировано Кову (3 Ноя 2014 15:47:33)

———————–-Песчаный берег
Медленный, тяжёлый, глубокий вздох вырывается из груди, опаляя сухие губы горячим потоком истощённого воздуха. Шаг, за ним ещё шаг, следом – ещё один. Это кажется зацикленной анимацией, однообразной и мучительно медленной. Чудесное утро, лёгкая прохлада, свежий бриз с моря – всё казалось безумным, восхитительным сном. Сном, который закончился очень давно. Алексия в очередной раз неимоверным усилием запрокинула голову и, сощурившись, посмотрела на солнце. Оно нещадно палит. Всё кругом такое одинаковое. Львица терпеть не могла пустыни. Они всегда кажутся бескрайними, однообразными, такими жаркими и сухими. Воздух, из которого, казалось, выкачали всю влагу до последней капли, обжигает горло, дерёт лёгкие. Во рту пересохло, язык кажется большим, опухшим и шершавым, как наждак. В ноздри забилась пыль, раскалённый песок обжигает лапы. А в груди что-то тяжёлое, сжимает сердце, не давая дышать ровно. Это что-то рвётся наружу, кажется, ещё немного – и оно разорвёт серую шкуру. Тяжело сглотнув – просто рефлекс, ведь слюны во рту нет – львица устремляет взор вперёд, но не видит там ничего, кроме бескрайних песчаных дюн, волнами расплескавшихся вокруг в радиусе нескольких километров. Из горла вырывается слабый стон, перерастающий в неразборчивые слова.
- Ты просто позови меня по имени,
Чтоб поняла я, что ты вновь со мною рядом…
Алексия сдвинула брови и прищурилась, чувствуя себя донельзя глупо. И всё же, когда она разбавляла эту тоскливую тишину, когда слышала звуки голоса – пусть и собственного голоса – ей становилось легче. Ненамного, но легче. Кроме того, здесь всё равно нет никого, кто бы услышал её – так чего смущаться?
- Хоть и недолго то мгновение продлится.
Она постепенно распевалась, и хрипотца, что часто бывает после долгого молчания, постепенно исчезла из глубокого и томного, но в то же время холодного и звонкого голоса хищницы.
- Ты расскажи мне свои мысли
О том времени, когда мы были просто глупые ребята,
Ведь лишь со мной ты ими можешь поделиться.
В горле встал комок. Проглотить его почему-то никак не получалось. Наверное, потому, что слюна уже давно потеряла всякий интерес к собственным обязанностям и перестала вырабатываться. Алексия непроизвольно облизнулась, но и этот жест не помог ей – прикосновение сухого шершавого языка к таким же сухим, присыпанным песком губам было просто отвратительно.
- Своей рукою ты коснись моей руки,
И в твоём сердце оживают пусть цвета, - всё это казалось пустой затеей, но пение действительно хоть немного разгоняло пучок неприятных, навязчивых и мрачных мыслей.
- Преодолев теченье времени реки,
С тобой я буду вновь в твоём вчера.
Тут львица сухо кашлянула – горло запершило, – и она умолкла на некоторое время. В голове уже слегка гудело от жары, сознание было каким-то текучим и вязким, а гложущее ощущение одиночества было до того невыносимо, что хотелось взвыть. Прижав уши, зажмурившись, она стояла некоторое время, не шевелясь, слыша только собственное сиплое дыхание и глухой стук сердца. Внезапно сердце это пропустило удар, а по всему телу словно бы прошёл электрический заряд. Выпрямив и навострив уши, самка вдруг осознала, что тишина вокруг перестала быть тишиной. Или ей это только мерещится?
- Я умоляю, позови меня по имени!
Ты вспомни, кто я, вернись назад во времени!
«Нет… нет-нет-нет, не может быть!»
- Ты убегаешь вновь, ты вновь так далеко,
Когда мне задаёшь простой вопрос – «Ты кто?»
Алексия рывком развернулась, да так, что лапы заскользили по песку, и она упала бы, если б не выпустила когти. Кроваво-красные глаза широко распахнулись, пасть раскрылась в немом изумлении. Это он. Это ведь он! Поймав себя на том, что стоит с раскрытой пастью, качая головой, львица сомкнула челюсти, щёлкнув зубами, и сделала робкий шаг вперёд, снова прижав уши к голове. Он именно такой, каким она запомнила его, он нисколько не изменился.
- Произнеси моё имя,
Пока цвета оживают в твоём сердце и твоём сознании, - и этот голос, этот тёплый, бархатистый голос, мгновенно смывающий из души львицы все горести и печали. Не задумываясь, Алексия отозвалась:
- Я пересекаю границы времени…
- …Оставляя настоящее, чтобы снова быть с тобой, - завершили они вместе, в удивительном дуэте смешав невообразимо разные, но в чём-то всё же похожие голоса.
- Джаред! – воскликнула серая, лишь только затихли последние аккорды их песни, в один прыжок преодолев расстояние между ними и прижавшись к нему, спрятав навернувшиеся на глаза слёзы в пышной кудрявой гриве.
Они не понимали, сколько прошло времени. Они обнимались, говорили, смеялись, шли куда-то. Им не мешала уже ни жара, ни солнце. Они были вместе.
Путь брата и сестры оказался проложен через оазис.
———————--Тропический лес

Долина ветров <—————————————
Путь через пустыню предстоял сложный, тем более, что Тори не  совсем имела представление, куда идти. Она знала, что нужно оставить Килиманджаро за спиной и идти все время прямо, но это лишь теория. На деле всегда все иначе, это всем известно. Последние шаги по территориям Нари, последние секунды, когда еще можно называть себя их охотницей. «Предатель ли я?», - думала львица. «Заметит ли кто-то мое отсутствие?». За время проживания в прайде, Тори усвоила одну простую вещь. Королю не очень-то и важно, где пропадают его подданные. Быть может, она ошибалась, но после пропажи Аларика и Фрекл, у львицы поубавилось оптимизма.
Кремовая почувствовала запахи патрульных, а это значило, что она наконец пересекла границу. Тори волновалась. Прямо перед ней простирались пески пустыни, огромной и пугающей. Говорят, там нет воды. Говорят, там легко умереть. Много чего говорили про те земли, ими запугивали малышей, о них предостерегали одиночек. И вот теперь она идет туда одна.
Львица решила экономить силы. Спешить ей некуда, а, если бежать, то быстро выдохнешься. Кто знает, когда она сможет напиться в следующий раз. Грязная слипшаяся шерсть раздражала вечно следящую за чистотой шкуры Тори. Да и дождя в пустыне не было. Но ничего уж с этим не поделаешь, придется терпеть до оазиса. Львица шла, погруженная в свои размышления, когда услышала какой-то писклявый голос сзади. Сначала она не обратила внимания на это, мало ли зверьков ходит по пустыне. Но голос не унимался, да и, кажется, звал ее по имени.
Кремовая обернулась и сначала не увидела никого. Потом, опустив глаза, она наконец заметила маленькую лисичку-фенька, почти слившуюся по цвету с песком. Огромные уши, большие коричневые глаза, устремленные прямо на Тори. Она явно была молоденькой и явно запыхалась, пытаясь догнать львицу. Самка удивленно посмотрела на незнакомку, подняв одну бровь, выражая этим немой вопрос: «Ты кто?».
- Меня зовут Кио, - громче чем нужно было сказала лисичка. – Если поваляться по песку, большая часть грязи отлипнет.
Тори была настолько ошарашена таким появлением незнакомого фенька, что просто последовала ее совету. Она легла на спину и хорошенько покаталась в песке. Комки грязи отходили легко, но то, что крепко прилипло к шерсти, склеив некоторые волоски вместе, оттереть песком не удастся. «Хоть что-то», - удовлетворенно подумала кремовая, поднимаясь на лапы.
- Я – Тори, - машинально ответила она, вновь устремив свой взгляд на Кио. – Хотя ты уже знаешь мое имя, как я погляжу. Не расскажешь?
Она пыталась выглядеть как можно дружелюбней. Эта лисичка явно собрала все свое мужество, чтобы подойти к «большой и страшной» львице. И правда, самка превосходила большеухую по размеру не меньше чем в пять раз. Внушительно. Поэтому Тори улыбалась и даже нагнула голову поближе к малышке, чтобы быть хотя бы примерно на ее уровне.
- Я давно живу около Килиманджаро. И ты мне приглянулась. Ты такая красивая… И добрая! Мне так хотелось с тобой подружиться, но я боялась остальных. А теперь ты уходишь. Позволь мне с тобой? Пожалуйста!
Умоляющие глаза, опущенные ушки. Такой нельзя было отказать. К тому же, как всем известно, феньки очень хороши в отыскивании трав. Это не повредит, если учесть, что Тори снова решила быть одиночкой. Львица кивнула и ткнула носом в лоб Кио, выражая этим жестом положительное отношение. Лисичка заметно расслабилась.
- Только не отставай, - подмигнула ей львица и пошла дальше.
Сначала лопоухая шла молча, но потом стала задавать вопросы, шутить и болтать. Она оказалась хорошей собеседницей, чему кремовая была несказанно рада. Хороший попутчик – залог удачного пути. Она даже подсказала более удобный путь к оазису. Лисичка знала эту часть пустыню, как свои четыре лапы.
Это было началом чего-то нового. Новой дружбы, новой жизни. Этот день Тори будет потом вспоминать, как переломный. Когда жизнь разделилась на несчастливое «до» и очень счастливое «после».
—————————————–→ Малые Водопады

Отредактировано Тори (26 Апр 2015 02:41:07)

——-) Тихая река

Когда густые, зеленые заросли вокруг постепенно начали редеть, зеленая трава перестала переплетаться со множеством лиан, извивающихся змеями по земле, и начала проглядывать сухая, потрескавшаяся почва, неприятно корябающая огрубевшие подушечки пальцев, Туара сбавила шаг, а после и вовсе остановилась вместе со своей увесистой ношей в зубах, не собираясь опускать Алиру на землю. Серые глаза сопровождали каждого члена их большой семьи - на несколько секунд Мигель обернулся, вопрошающе взглянув на застывшую перед колючим кустарником мать, и послушно засеменил дальше, поторапливаемый требовательным, молчаливым кивком светлошкурой. Туара была предельно сосредоточена, провожая серьезны, внимательным взглядом каждого, проходящего мимо нее: она считала. Это не так просто - львята явно не понимали всей серьезности происходящего. По крайней мере некоторые из них. Например Вейн никак не хотела угомонится, с хихиканьем нарезая круги вокруг старших братьев и сестры, со свистом подныривая под их животами и путаясь под лапами. Налетая на спины сиблингов, и сталкиваясь с ними лбами, нарушая стройный ряд, светлая малышка звонко хохотала и неистово трясла ушами. Ну что за ребенок. С тяжелым вздохом, львица опустила пыхтящую Алиру, и без раздражения, но строго произнесла, - Вейн, милая... Перестань пожалуйста. Не огорчай маму... - Львенка мигом стыдливо поджала хвост, примостившись ближе к боку Арбеллы.
- Тулио, Мигель, Арби, Кристиан, Вейн, Кимуа, Кайто, - Глухо пробормотала самка, - Алира, - Туара аккуратно коснулась носом кремовой шерсти на загривке дочери, и подтолкнула ее вперед, - Идем детка. - И еще раз посчитаем... еще раз проверим.
Переход через пустыню грозился быть гораздо более тяжелым, чем в прошлый раз. Теперь детенышей много, очень много, и хотя Туара и ее приемные львята половину пути в оазис переносили детишек Тиары, это не могло сравнится с тем, что предстояло им в этот раз. Во первых ее собственная детвора была как раз в том возрасте, когда столь долгую дорогу топать самостоятельно им тяжело, а в пасти увесистые четырехмесячные комки шерсти тяжело тащить уже старшим. - Все здесь... - Светлая степенно двинулась следом, в сопровождении Алиры, на мордашке которой было отражено крайнее недовольство. Впрочем, как и всегда. Львица уже давно привыкла к сложному характеру своего львенка, и воспринимала ее возмущенные писки и капризы, как нечто само собой разумеющееся, хотя конечно и не поощряла этого. На все ее недовольства, последовал короткий и однозначный ответ - показатель того, что Туара сейчас не настроена на  долгую, скучную беседу с нравоучениями для своей сероглазой, вредной крохи. - Нужно милая. Тихо.
Она остановилась на краю, перед бесконечными просторами песка, выйдя чуть вперед своих детей.Теперь от путешествия на старые земли, всю эту компанию, разделял всего лишь один только шаг, и их лапы увязнут по самый локоть в горячем песке. Ну хотя бы нет бури, уже неплохо... Светлошкурая напряженно всматривалась вдаль, поводя ушами и прищурив глаза - рискованный шаг. Неопытной особи мог бы стоить жизни, как ее собственной, так и детенышей, так что львице меньше всего хотелось пересекать эту опасную безжизненную местность, где нет ни еды, ни воды... Лишь песчаные барханы, невыносимая, испепеляющая жара, прячущиеся под редкими камнями опасные твари, и дикий холод ночью. Она обернулась через плечо, на виднеющиеся отсюда островки зелени. Нелегкий выбор... конечно детеныши привыкли к морю зелени, веселой речке у берегов холма с их старым логовом. Но то засилье чужих хищников, слишком близко от их укромного уголка, перевешивало собой все блага, что у них были. Плохо, что Тесва не узнает, куда делась его семья. Послать ли за отцом Фармазона? Сокол беспрестанно кружил над семейством, дожидаясь одного легкого кивка самки, - Иди сюда.
Этого он собственно говоря и ждал,плавно опустившись на плечо львицы, распластав крылья, стараясь удержать равновесие. - Слетай к Тесве Фармазон, сообщи ему, куда мы ушли... Если он захочет, - Туара замялась в неловкой паузе, задумчиво прикрыв веки, - ...если он захочет - он нас догонит. И сразу возвращайся обратно,  будешь моим навигатором с воздуха. Все понял? Лети. - Взмах кисточки хвоста, и сокол вихрем взмывает в небо. Он один из немногих, кто никогда не задает лишних вопросов. Всегда правильный и исполнительный. Что бы она без него делала.
- Так, хорошо, а теперь дети, слушайте меня... - Разворачиваясь с закрытыиглазамиксвоейразноцветной ватаге, горделиво приподняв подбородок точно генерал обращающийся к солдатам перед первой, важной миссией, Туара резко распахнула темные, серые очи, -... внимательно... - Да так и застыла с поднятой лапой, ошарашено уставившись на молодого льва, спокойно сидящего чуть поодаль, с любопытством взирающего на "сбор юных бойцов" и их тревожную мамашу, к которой стоит обращаться не иначе как "простите, мэм!". Темногривый, зеленоглазый, он совершенно безо всякого стеснения торчал тихонечко за спинами ее малышей и подростков. Ну точно скромный студент на экскурсии... Кто это такой? Видя суровый, но спокойный взгляд взирающей на него в упор, между разноцветными львятами старшей самки, юнец выдавил из себя неловкую, извиняющую улыбку...
- Кхм кхм... простите, юноша...

—————- Тихая река
Дорога к новому дому обещала быть веселой и интересней - уж точно лучше, чем бегать возле реки. Шази была вся на пределе - еще бы, такое приключение! Огромных усилий ей стоило не убегать далеко вперед остальных, чтобы посмотреть, что там впереди. Однако мать всегда успевала вовремя остановить егозу, не дать ей свернуть с дороги или умчаться вперед.
Постепенно ландшафт менялся - трава постепенно исчезала, оголяя потрескавшуюся землю. В какой-то момент Туара остановилась, и Шази, подлетев к ней, уставилась туда же, куда и мать. От увиденного у крохи захватило дух - повсюду, куда только можно было посмотреть, простиралась она. Пустыня. Огромное пространство, где не было ничего, кроме колючего песка, среди которого иногда попадались огромные серые валуны, почти доверху утопшие в дюнах, так что на поверхности оставалась лишь малая часть каменных глыб. Лапы уже сами собой напряглись, готовые нести хозяйку вперед, в море бескрайних песков, и лишь голос матери, как всегда, остановил ее.
- Так, хорошо, а теперь дети, слушайте меня... - начала было Туара, но внезапно замолчала, уставившись куда-то им за спины. Мешкать было нельзя - а вдруг там враг? За спиной? Круто развернувшись и подняв облако пыли, самочка уставилась на незнакомую морду - его в их стаде вроде раньше не было. И именно на него пристально смотрела напрягшаяся мама. Выгляди черногривый самец хоть немного угрожающе - львенка непременно бросилась бы на него, полная решимости защитить свое семейство от опасности. Однако незнакомец выглядел таким растерявшимся олухом, и так невнятно заговорил, что самочка мигом потеряла к нему интерес. Беседа взрослых обещала затянуться надолго, а сидеть на месте Шази совсем не хотелось. Малышка кинула взгляд на мать, на старших львят - все их внимание было обращено на пришельца, а это значило...
- Псц! - негромко шикнула львенка на сиблингов. - Пойдем глянем, что там впереди! Пока мама все равно занята мы можем обследовать окрестности! - шептала она совсем тихо, чтобы мать или кто-то из старших львят не услышал, что она замышляет. Уходить далеко и теряться в песках она, конечно, не собиралась, но печенкой чувствовала - маму в их план лучше не посвящать. Уж лучше они тихонько ускользнут и побегают здесь неподалеку.

————-) Тихая река

Мигель не сильно спешил, но и тормозить семейство не хотел, то и дело провожая печальным взглядом кустик, или встретившуюся на пути веточку, мысленно прощаясь с этим местом, так долго служившим всем им домом. Приключение, это конечно здорово, но тосковать Мигель по оазису будет все равно. И постепенно, все это зеленое великолепие редело и исчезало, превращаясь в каменистую пустошь, граничащую с песчаной полосой, а дальше, желтым одеялом сонную землю окутывали мягкие пески, в которых утопали лапы. Зной, вечный спутник пустынь, сменился колючим холодом под вечер, и сейчас светлошкурый мерзляво ежился, потирая то одно, то другое плечо, разгоняя стынувшую кровь под кожей, едва только со стороны бесконечных песков поднимался очередной порыв ледяного ветра. Даже не знаешь, что лучше - испепеляющий зной, или дикий мороз по коже?
- Вейн, ну перестань... - Вздрогнул подросток, когда светленькая самочка, совершенно не обращая внимание на холод, и на чрезмерно серьезных старших товарищей,ракетой пронеслась у него под брюхом, с радостным визгом и задиристы хохотом. И свободно выдохнул лишь тогда, когда Туара грозно приструнила маленькую хулиганку, - Спасибо мам. - Искренне выпалил он, и опустил взгляд на Кристиана, - Ты сам то не замерз? - Впереди были манящие просторы песчаных волн, и конечно, малышню интересовала перспектива искупаться в песках, ведь они видели их впервые в своей жизни. А вот Тулио, Мигель и Арбелла, могли похвастаться,что знают эти места, как свои пять пальцев... почти... Мигель бы не рискнул заходить от процессии в одиночку слишком далеко, памятуя о том, как они потеряли Арбеллу по пути в оазис - опасно. Надо в оба следить за малышней, а то как бы... Ну вот, так и есть, стоило только подумать и пожалуйста - едва мама отвернулась, бунтарка Шазиа уже подтягивает за собой "народ" - конечно Мигель, как старший, должен пресечь сие безобразие, что и сделал, в два шага настигнув хулиганку и прижав ей лапой хвост. - Нет уж... потеряешься же! - По доброму ухмыльнулся подросток... и настороженно замер, резко вскинув голову - что? Что здесь делает Рико?
Тревожно переглянувшись с братом, Мигель недоверчиво уставился на их старого знакомого. Поймав вопросительный взгляд Туары, светлошкурый не очень охотно, коротко кивнул, мол да, этот субъект нам знаком. В отличие от Тулио, злорадствовать на тему ссоры он не стал, для Мигеля не было ничего хуже, чем ссора с братом, но заявление Рико ему не пришлось по душе, - А ты что... один не можешь? - Недружелюбно буркнул светлый, шлепнувшись на пятую точку посреди полянки.