—→ Каменная крепость —→ Река в пустыне

У реки львы пробыли совсем недолго. Напились от пуза (у Баст даже сейчас порой звучно плескало в животе, и это, увы, означало, что скоро ей придется искать в этом обгорелом краю хотя бы один укромный кустик) и попытались поискать следы... Вернее, Морох искал, шаря носом по песку, а дамы лишь следовали за ним, довольно переглядываясь и ухмыляясь, и изредка имитируя внимательное изучение многочисленных следов, оставленных у воды другими животными. Увы, если Мороховы отпрыски когда-то и шли здесь, то это было давно, и волны с ветром уже успели слизать все следы их присутствия здесь.
Тут-то им угомониться и вернуться в оазис... но нет, Мороху всралось идти дальше. Делать нечего... Бастет лишь пожала узкими плечиками, и не подумав возражать. Как прикажешь, наш белый... кхм, нет, наш черногривый господин. Хоть на край света! Молодые самки и так засиделись в этом оазисе, даешь новые неоткрытые земли, прекрасные места, которые их повелитель завоюет для них!..

Реальность, конечно, немного отличалась от этих радужных мечтаний.
Теффи издала какой-то невнятный звук; Баст в кои-то веки серьезно промолчала, хлопая округлившимися глазенками и судорожно прижав к пасти одну из передних лап. Она не была семи пядей во лбу, не отличалась склонностью к состраданию, да и вообще плевать хотела с высокой скалы на всех тех, кто не входил в их маленькое семейство, но это... Это проняло даже ее. Картина раскинувшихся перед ними черных, бесплодных, выжженных до самого камня земель впечатлила ее до глубины души.

Впрочем… сколько той глубины. Несколько минут Бастет действительно была подавлена. Прижав уши к голове, а ту, в свою очередь, втянув в плечи, она тихохонько шагала вслед за Морохом, забывая и задницей вилять, и голос время от времени подавать — так просто, чтобы не забывал. А потом… чернота тянулась и тянулась вперед, постепенно заняв все поле зрения до самого горизонта, где круто вздымалась ввысь невероятно высокой горищей, такой здоровенной — не охватить взглядом. Львице такое даже и не снилось, хотя величие Килиманджаро тоже захватило ее ненадолго. Скучно. Скучилищно. Черно и черно. Пусто, скучно, под лапами временами похрустывает, а иногда влажно похлюпывает. И то, и другое одинаково противно, но еще противнее будет, если она остановится и сядет в это черноту своим прекрасным чисто вылизанным задом. Так что придется пока потерпеть и не вылизывать лапы. Баст морщилась, время от времени ловя такой же брезгливый взгляд сестры.

Ее терпение готово было лопнуть, когда Морох, наконец, остановился и соизволил объявить, что когда-то эта местность была саванновым лесом.
Лесом? Баст недовольно скривила мордашку, силясь представить себе времена, когда все здесь было по-другому. И, понятное дело, не преуспела. Не очень-то и хотелось.
— Мы будем сама осторожность, — львица сверкнула бирюзовыми глазищами, не удержавшись и подвалив к Мороху, чтобы перед его уходом еще раз будто невзначай ткнуться затылком в его подбородок.
Некоторое время самка нерешительно топталась на месте, подозрительно поглядывая на землю под своими лапами. Ее сестра давно уже расстелила хвост по земле, а Бастет… Бастет пока что надеялась этого избежать. Эту сажу потом полдня придется отмывать!..
— Ты же слышала, что сказал Морох, — муркнула она в ответ, — будем осматриваться… Пройдемся туда-сюда. Будь я травоядным, я бы ушла на сто миль отсюда, — она сделала несколько шагов к сестре и замерла, брезгливо тряся передней лапой, угодившей в грязную лужицу, — но попытаться можно.
Еще несколько секунд она, так и не решившись опустить зад на влажное черное месиво под лапами, крутила взъерошенной головой, развесив уши и пытаясь уловить хоть что-то, кроме затихающих шагов Мороха (по большей части доносилось его чертыхание, когда он наступал на что-нибудь острое). Даже орел, который сопровождал их всю дорогу из пустыни, сейчас не решался спускаться вниз: задирая морду, Баст видела его силуэт на фоне постепенно темнеющего неба. А может, это был другой орел… кто их разберет?..
Наконец, приняв решение (на самом деле, просто наугад ткнув пальцем в направление, противоположное тому, куда ушел самец), львица указала сестре куда-то севернее.
— Попробуем там? — с деланым энтузиазмом протянула она, — вроде бы я слышала оттуда шум воды. Где река, наверно, и зелень осталась, значит, и кто-нибудь живой может быть.
Знала бы она, как ошибалась!..

Первые же шаги по чуждому им лесу — и светлошкурая, старательно и едва ли не по слогам повторив выражение, которое как-то раз услышала от Мороха (что-то про …!мать!), споткнулась о черное на черном же бревно. Оно и так совершенно неразличимо под лапами, а медленно сгущающиеся сумерки сделали его еще более незаметным.
— Надеюсь, мы здесь не задержимся, — ангельским голоском, но сквозь зубы ядовито пропела львица, сконфуженно поджимая хвост и перемахивая через неожиданное препятствие, — прости, дорогая, — на ходу извинилась она, когда из-под ее задних лап во все стороны брызнула крупитчатая грязь.
Черт… да это было не бревно. Шапка влажного пепла сползла от прикосновения львицы, обнажив причудливую структуру, в которой угадывалась чья-то искаженная то ли от жара, то ли от посмертного разложения морда. Падалью даже и не пахло — Бастет с опаской потянула носом, но почуяла лишь гарь и пепел.
— Фу, — понимающе переглянувшись с сестрой, резюмировала она.

Они прошлись еще. Львица опасливо косилась на остовы деревьев, на всякий случай стараясь держаться от них подальше, хотя трупов они больше не встречали. Вроде бы… Поди разбери, что там хрустнуло под твоей лапой — чья-то обгоревшая кость или сухая ветка? Не будь Бастет свято уверена, что Морох лучше знает, что делает — она бы уже впала в истерику и понеслась, куда глаза глядят. Куда-нибудь, где чисто и сухо! Честное слово, если Мороховы отпрыски поперлись сюда, то они просто идиоты!
Да, пожалуй, только это ее и удерживало. Их господин не может быть неправ.
Или может?..
Львица тоскливо уставилась на пейзаж, который, сколько бы они ни шагали, не отличался разнообразием. Вроде бы шум воды улавливается уже яснее - а может быть, это ветер завывал в останках веток.
— Я ничего не вижу, — наконец, капризно и нервно пискнула она, готовая уже все бросить и вернуться обратно к помеченному дереву, — а ты?..

Для бабуина словно прошла вечность, пока он стоял и смотрел на пару львов, которые так и не решились ему ответить на его очередной полуразумный выкрик. Похоже что они, наконец, потеряли к нему интерес и решили оставить в покое, как он их и просил. Впрочем, они явно о чем-то перешептывались, но о чем?.. Хотя ему не было это интересно. Главное, что теперь он может уйти и спокойно завершить свое дело. Никто его не будет останавливать, никто не будет пытаться переубедить. Вновь только он и его цель. Однако...

Почему-то он не мог пойти. Уверенность, с которой он шел до этого, куда-то испарилась. По какой-то причине он не мог заставить себя вновь пойти к вулкану на глазах этих двух. В словах здорового льва, как бы сильно примат не пытался их отрицать внутри себя, было здравое зерно, которое теперь резало его изнутри. Вместе с этим бабуин чувствовал себя еще более опозоренным, чем раньше: двое здоровых львов до сих пор пытаются отговорить от его затеи, несмотря на то, как сильно он противился их помощи. Для него это было уже слишком. Примат стыдливо отвернулся от них, продолжая дрожать всем телом и едва слышно всхлипывать. Теперь он просто хотел, чтобы они ушли, перестав нависать еще одним стыдливым грузом на его плечах. Но дело так и не двигалось с места, пока внезапно на них не накинулся еще один лев - и парочка переключила свое внимание на него.

Это был его шанс. Бабуин, медленно отходя назад, начал идти от них. Неважно куда, главное подальше от этого позора. Он уже не шел к вулкану, по крайней мере он больше не целился туда. Едва волоча ногами, он просто шел. Но все его выкрики, все его беснования, все его попытки атаковать льва - все это истощило его еще сильнее. Прилив сил, который он получил во время своего безумного "прихода", уже иссяк. Примат чувствовал, как тело переставало его слушаться, начиная постепенно обмякать. Перед глазами плыло - не только от слез, но и от накопившейся усталости. Он не мог больше идти. Сил примата едва хватало на то, чтобы удерживать себя ровно стоя. В его голове вновь было пусто, но теперь уже от того, что мысли попросту не могли связаться в единое целое.

— П... Простите... — прошептал он про себя, пытаясь заставить себя сделать еще хотя бы еще один шаг, но ему это так и не удалось.

В следующую секунду его глаза закрылись, а разум полностью покинул тело. Он провалился в глубокий сон практически мгновенно. Настолько быстро, что он даже не успел увидеть или почувствовать, как его тело рухнуло с грохотом на землю.

Клио не то, чтобы испугалась... скорее, просто удивилась столь резкой перемене в эмоциях своего приятеля, что аж осекся на полуслове, весь обратившись в слух... нюх... неважно! Львица невольно оглянулась поверх собственного плеча, пытаясь понять, что же он такое углядел. Или кого. И успела-таки заметить медленно выдвигающийся из-за камней силуэт загадочного незнакомца — прежде, чем Хофу с оглушительного рыком, от которого буквально тряслись деревья с кустами, ринулся на перехват врага. Но врага ли? Да, теперь-то Клио и сама ощутимо перетрухала, спешно пригнувшись к земле и опасливо прижимая темные ушки к голове... Но больше с агрессивной реакции Хофу, нежели по какой-то другой причине. Она еще ни разу не видела, чтобы ее друг так грозно скалился и ревел! А главное — почему? Если это был кто-то из выживших, его следовало поприветствовать дружелюбным урчанием, но никак не опрокидывать на землю могутным прыжком!

Получается, запах был чужим? Он поэтому так на него рванул??

Растерянная и порядком сбитая с толку, на пару-тройку минут напрочь позабывшая о бабуине, Клио еще немного полежала на животе, огроменными глазищами пялясь вслед бойко усвиставшему приятелю, с замирающим от страха сердцем вслушиваясь в этот громогласный рык двух насмерть сцепившихся друг с другом самцов... Но быстро опомнилась и даже неловко вскарабкалась вверх по камням, спеша узнать, как там ее бедный Хофу, не требовалась ли ему помощь в неравной схватке с безымянным врагом? Да, от хромой и не шибко-то сильной (скорее уж, на редкость слабой и неуклюжей для своего возраста) львицы было мало толку в настоящей драке, она и сама прекрасно это осознавала, вот только это не было поводом бросать сына Шайены на произвол судьбы! Но Клио и тут безнадежно опоздала с реакцией... Точнее, с тем, чтобы даже просто взобраться на вершину нагромождения и уже оттуда высмотреть своего отважного защитника. Хофу-то она, положим, нашла... Но тот уже и не думал ни с кем драться, а просто заливисто гоготал на пару со своим недавним врагом, то и дело шутливо пихая его когтистой лапой, что-то радостно восклицая в ответ на чуть более сдержанные фырки и саркастичные комментарии второго льва. Тут-то Клио окончательно перестала понимать происходящее, с круглыми зенками выглядывая из-за камней и просто немо приоткрыв пасть от изумления.

Морох?!

Ну разумеется она сразу же его узнала! Сложно, знаете ли, позабыть такую суровую, грубую, извечно недовольную чем-то мину... нет, целую ряху даже! Старший брат Хофу вообще мало изменился с поры их последней встречи. Разве что заметно схуднул в долгих странствиях неизвестно по каким землям, но эта худоба лишь еще больше подчеркнула его бойцовскую мускулатуру, сделав черногривого самца еще более устрашающим на вид. По-крайней мере в глазах Клио, что довольно-таки опасливо поглядывала на невесть откуда взявшегося здесь изгнанника, что несколькими месяцами раннее открыто бросил вызов ее отцу, Нари. Да, это хорошо,что родные братья встретились после долгой вынужденной разлуки, оба целые и невредимые, и даже толком подрать друг друга не успели, но... Зачем он сюда вернулся? Пытался найти своих близких? Если так — это было ужасно мило, и Клио правда очень хотелось поверить в его благие намерения, вот только воспоминания о той страшной битве с ныне пропавшим без вести королем были еще слишком свежими. Да и... Будем честны, уходу Мороха тогда обрадовались почти все, включая, кажется, даже некоторых из его братьев и сестер — и отнюдь неспроста. Он всегда был очень мрачным и агрессивным, особенно по отношению к слабым членам прайда... В число которых — ну так, к слову — входила и сама Клио. Так что, самка при всем своем желании не могла разделить сейчас бурную радость Хофу, лишь слабо, все также до невозможности растерянно улыбнувшись в ответ на довольное восклицание приятеля. А затем, вдруг спохватившись, резко обернулась назад, выискивая взглядом оставшегося без их присмотра бабуина.

Черт... Нельзя было бросать его одного! А вдруг он все-таки ушел?! Как же они теперь снова его отыщут!

Ни слова не объясняя, предоставив братьям и дальше счастливо валять друг друга в грязи, Клио без тени изящества соскользнула задницей с камней и спешно захромала прочь, крутя головой по сторонам. Ау, бибизьяна, ты где?! Уф... Слава Айхею, тот и впрямь оказался слишком слаб для такого путешествия. Едва заметив его ничком валяющуюся на земле тушку, наполовину окунувшуюся в темную и липкую как чернила лужу, самка тотчас выдохнула в сдержанном облегчении, и уже чуть менее паническим шагом ринулась к примату, бережно перекатив его лапой на спину. Ну вот... Вроде бы дышит.

— Хофу! Морох! — выпрямившись, Клио поочередно позвала по имени обоих самцов, не без внутреннего напряжения обращаясь к вернувшемуся изгнаннику. Мало ли, как отреагирует, вдруг ему не понравится, что она обратилась к нему за помощью? Или отвлекла братьев от их приватного разговора... — Сюда! Поможете мне его поднять? — она выразительно покрутилась вокруг бездыханной на вид обезьяны, мол, куда мне его себе на спину взваливать, все равно не унесу ведь далеко!

Наверное, зря он понадеялся на сколь-нибудь интересное представление. Судя по тому, как сходил с ума этот несчастный бабуин... павиан... неважно, скорее уж солнце обещало сесть на востоке и подняться на западе, прежде чем Хофу с Клио добились от него хоть какой-то адекватной реакции. Так что, Мороху очень быстро наскучило следить за происходящим — ладно, к черту обезьяну, их грядущий разговор с Хофу был куда важнее всего этого. Все также молча поднявшись на ноги, черногривый скиталец принялся осторожно выходить из своего импровизированного укрытия, не без труда протискиваясь могучими плечами через тесное нагромождение почерневших от пепла и сажи камней... Но так и не успел сделать и шагу наружу, как его с головой накрыла чья-то большая, грозная тень — то был Хофу, мгновенно среагировавший на подозрительное движение и сходу атаковавший "врага", не дав тому времени сориентироваться и сходу отбить этот великолепный бросок. Да и вряд ли он сумел бы это сделать, при всей своей силушке богатырской, ведь брат был почти одного с ним размера, лишь совсем чуть-чуть уступая Мороху по габаритам и физической мощи! Последний только и успел, что резким, порывистым движением вскинуть патлатую голову вверх, реагируя на сотрясающий округу рев, сузив и без того мелкие зрачки до двух едва заметных, агрессивно подергивающихся точек... и позорно ухнул на спину под чужим весом, марая свою великолепную черную гриву в смеси дождевой воды, песка и вулканического пепла. Хр*н отмоешь теперь!

— Грррр, — был его не менее громкий и содержательный ответ рычанию Хофу, покуда оба самца напряженно валяли друг друга в грязи, предварительно прокатившись в обнимку по низкому каменистому склону, точно два истосковавшихся любовника. Ну или просто два больших великовозрастных братца-дебила. Впрочем, несмотря на поднятый ими шум, а также хаотично замелькавшие в воздухе лапы, щедро обменивающиеся пугающими на вид тумаками, дрались они едва ли в четверть своей настоящей силы — Морох-то уже давно был в курсе, кто именно на него напал, а Хофу хватило буквально пары-тройки секунд, чтобы разобраться в происходящем и осознать собственную ошибку. Но поздно! Они уже сцепились. И, разумеется, не отказали себе в удовольствии мстительно надавать друг другу по мордам — просто так, профилактики ради. Когда еще будет такая возможность!

— От придурка слышу, — с низким, брутальным гоготком отозвался Мори на радостный (ух ты, кто-то в самом деле был рад его видеть!) ржач Хофу, в конечном итоге, просто лениво отпихнув младшего братца задними лапами в живот, давая себе возможность подняться с земли. Ну и видок у них сейчас был! Оба грязные, взъерошенные, по уши вымазанные в каком-то жидком д*рьме... Очаровательно. — Ты бы хоть поглядел сперва, на кого сигаешь. В следующий раз напорешься на гиппопотама и все, п*зда хвосту, болван хр*нов... — он выразительно прифыркнул, напоследок еще разок шлепнув Хофу когтистой (и страшно грязной) лапищей по плечу. Убьет он его, как же... Понабрался самомнения за месяцы разлуки, давно рожу не били? Ну так щас исправим! — Да... я тоже рад видеть тебя живым, — нехотя признал Морох, к собственному удивлением ощутив, что эти слова дались ему в разы проще, чем если бы он, скажем, попытался озвучить их перед своим изгнанием, или того раньше. Что-то явно изменилось в душе старшего из братьев за то время, что он пробыл в пустыне, и теперь он мог говорить с Хофу куда более открыто, не смущаясь... окей, не так сильно смущаясь собственной тоски по давно потерянному им семейству. Кажется, он и вправду по ним соскучился. По-своему конечно, по-мужски, не до трогательных соплей и судорожных всхлипов в чужую гриву, с надрывными признаниями в любви и прочей сентиментальной чушью, но все же. Иначе бы и не приперся сюда аж за тридевять земель, спеша лично отыскать уцелевших после извержения родственничков. Так? Так. И было довольно серьезным облегчением услышать, что вся оставшаяся часть их огромного семейства жива-целехонька, и бродит где-то в окрестностях Килиманджаро, одной большой, склочной и шумной компанией под предводительством Шайены.

— Я же был в изгнании, дурья твоя башка... Выживал как мог, пока вы тут сообща боролись за звание главных неудачников саванны, — он с невеселой ухмылкой кивнул в сторону потухшей горной вершины. — Видел издалека, как тут все рвануло. Думал, вы все здесь передохли в огне и смоге... Решил вернуться и проверить, на всякий случай. Рад, что ошибся, — Морох вынуждено замолк, реагируя на тихий, но довольно-таки требовательный оклик Клио, заметно ему поморщившись.

Неуемная ты самка... Далась тебе эта обуза в лице полудохлого бабуина.

— На кой черт тебе эта обезьяна, — он, в принципе, и не думал скрывать от ребят своих мыслей, довольно-таки желчных и презрительных — все как обычно. — Сожрите ее, пока не очнулась и снова не подняла свой истеричный гвалт. Еще одолжение ей сделаете, — он снова неприятно усмехнулся в усы, поглядев на Клио издали. — Несчастный уже битых полчаса молит вас о смерти, а вы все никак  его не послушаете... Хм, — лев вдруг замолк, отвлекшись от разговора и навострив едва видневшиеся из-под гривы кончики ушей, реагируя на появление обеих его женушек из обгорелых кустов. Вот они, красотки... Явились не запылились. Мор добродушно качнул им своей тяжелой встрепанной башкой — мол, все в порядке со мной, чего испереживались-то... — Это мои девочки, — с горделивой (еще бы, ля какие цацы!) ухмылкой представил львиц Морох, с видом томного властелина дождавшись, пока двойняшки окажутся рядом с ним, одна слева, другая справа. Оставалось лишь донельзя пошло приобнять их лапами за плечи. Ну или задницы. При этом он поочередно кивнул на каждую из них, безошибочно "распределив" имена между почти идентичными на первый взгляд, коварными и глазастыми мордашками. Ну а что, научился уже, разобрался. Было время запомнить их мелкие отличительные черты, теперь уже с ходу определяя, где какая девица. — Тефнут... и Бастет. Они сестры. А это мой брат, Хофу. Один из многих, что у меня есть, — с легкой ехидцей в голосе подытожил здоровяк, коротко зыркнув на Хофу из-под косматой челки. Впрочем, он почти сразу же отвлекся (опять!), с плохо скрываемой досадой покосившись на Баст. Красота красотой, а вот мозгов им порой все же недоставало. По мелочи, к счастью, но все же. — Охоту? Я ведь отправил вас на поиски выживших. Вы что, нашли травоядных в этой пустоши? Если так, то отличная работа, — Мор помолчал немного, словно бы призадумавшись о чем-то, а затем вновь посмотрел на Хофу.

— Я в самом деле рад слышать, что вы все живы и здоровы. Раз все в порядке, мне не за чем здесь больше задерживаться. И вам тоже советую поскорее убираться с этих земель... Если вы, конечно, планируете выжить. И плюньте уже на этого идиота, — он пренебрежительно покосился на валяющегося в грязи примата. — Не за чем тащить на себе дополнительную обузу. Ничтожеству — ничтожная смерть.

—-→ Облачные степи

Есть в этом беспросветном д**ьме и хорошие новости — пусть Руи и не рассчитывал особо на свою... союзницу, но он хотя бы не один. Подросток не слишком верил одиночкам. Точнее, не верил в одиночек. Выживать хотя бы вдвоем было, по крайней мере, безопасно. Можно было спать по очереди, прикрывать друг друга и следить за всем сразу в четыре глаза. Сам Руи при этом держался в основном особняком, но с ним всегда была Лорэаль и для него это значило, что он уже не один. Но одному выжить почти нереально. И большинство из тех, кто рассказывают о том, что они одиночки, либо не жильцы, либо брехло. А сестричка на деле оказалась не так плоха, как казалось на первый взгляд: на мозг особо не капала, ж*пу не лизала, но и не в***ывалась без причины. С чувством юмора был порядок, и Ру даже успел к ней как-то прикипеть. Фигово было только то, что ни сна толкового, ни покоя, ни еды от пуза как полагается любому растущему организму — эти обстоятельства уже становилось привычными. Про мало-мальский отдых можно было лишь мечтать в коротких промежутках передышек. Некогда веселый и заводной Руи, острослов и шутник, за это длинное для юных львов путешествие, превратился в угрюмого и вечно насупленного подростка, с хмурым видом, что-то бурчащего под нос, словно прибавил добрых лет 6.

— Чёрте что! — резко сев в темноте ночи прямо на какой-то плохо лежащий камушек, громко выругался Руи, пытаясь отогнать противное чувство тяжелой и одолевающей дремы. Небольшой привал путешественников не принес желаемого облегчения, напротив, тело отзывалось еще большим ощущением усталости, что откровенно стало подбешивать пацаненка.

— Сестрица, ты можешь не пыхтеть мне в спину свей слюнявой пастью? — удивительно, что это нашло на Лорэальку, сопит как свирепый буйвол... не выдержав этого сопения, шепотом процедил сквозь зубы Руи, поворачиваясь и устремляя тяжеловесный взгляд на сестру. Только вот вместо Лорэаль за спиной у него находился ВНЕЗАПНО действительно самый настоящий и живой буйвол, по всей видимости обитающий в этих краях и потревоженный этой безмятежной ночью недовольными воплями подростка! И, видимо, теперь он пришел заткнуть нарушителя заветной тишины. Чем дольше взирал Руи на рогатое создание (на самом деле, все это действо вылилось в несколько секунд, но для нашего удальца время будто бы остановилось, ясен красен!), тем всё более его охватывал ужас, тем жутче ему становилось... Юнца резко пробил холодный пот, поскольку эта встреча не сулила совсем ничего хорошего.

На самом деле, всё произошло довольно быстро и без промедления. Подскочил подросток как в ж*опень ужаленный.

— Черт! — невольно воспринимая рогатого гостя больше, чем просто зверя, выругался сквозь зубы Руи, который видимо даже страх потеряв от нереальности происходящего и только и делал, что смотрел по сторонам даже не зная за что зацепиться взглядом, чтоб остаться в трезвом рассудке, и спешно драпая с места чудной встречи.

— Сестрица, врассыпную! Он не угонится за двумя, — только и смог выдать Ру на бегу, расширенными от удивления глазами, словно это вовсе не он жертва сегодняшней волшебной ночки. Как-то в голову ему до сих пор не помещалась мысль о том, что он вот-вот и вполне сгодился бы на роль самого лакомого куска, что его сейчас просто бы насадили на рога по самые колокольчики и всё.

**************

Дышалось тяжело, с глубинными грудными хрипами и со свистом. Воздух приходилось буквально заталкивать в себя силком, как будто пропускная способность глотки резко упала почти до нуля. Под глазами саднило, под лобной костью свила себе гнездо настойчивая боль: это ты з***шься, взвоешь и закончишься, а она — нет. Казалось, что любое движение башкой выведет из чахлого, на ладан дышащего равновесия все эти гвозди, колючки и осколки под черепом. Руи то наотмашь смазывал лапой жаркую испарину со лба, то трясся, как псина в конуре. Он затаил дыхание, осторожно оглядываясь по сторонам: последние секунд тридцать было тихо. — Он свалил или чё..?

Он не помнил толком, как ему удалось удрать от треклятого крупного рогатого скота и куда драпанула сестра - уже тогда начало лихорадить от страха, потерялось чувство сцепления с реальностью. Путь до хоть какой-нибудь местности, населенной зверями одинаковой видовой принадлежности с Руи, казался бесконечным, и он потратил почти бесконечное время на то, чтобы его одолеть. Подросток кое-как сфокусировал взгляд впереди себя. В тормозной башке, как будто под завязку набитой ватой, слабо обозначилось: львы, взрослые... возможно, прайд. Возможно, у них есть жрачка и кров. Потом взгляд упал, собсна, на бэкграунд, где они тусовались. Накрыло острым ощущением несоответствия. С трудом и ещё спустя несколько медлительных секунд несоответствие оформилось в "какого х** они здесь делают". Было как-то бредово тащиться к ним, оставляя сестрицу одну тупить посреди тёмной ночи, если она конечно успешно удрала. Ру вообще было странно и, блин неудобно от мысли, что он сейчас возьмет и припрется в самый центр какой-то взрослой тусни, они там явно решали мировые вопросы.

— Эй! Вы не поверите, в какой ***не я сейчас побывал! — Ну, вот эта дрянь и прозвучала вслух. В полный, с*ка, рост, без убогих дипломатических прикрас и оговорок. Руи выглядел бешено — взъерошенный, грязный, с ошалелым глазом, похожий на промокшего в луже задиристого воробья. Зассавший, но хорохорящийся. А так хороший пацан. Классный, с драйвом.

Львица неопределенно повела изящным плечиком, поднимая полные восхищения глаза на своего самца; даже тень неодобрения на его морде ничуть ее не смутила. Наверно, если бы Морох прямо сейчас надавал ей оплеух, она перенесла бы это с неизменным восторгом: ах, смотрите, какой сильный и суровый у меня мужик! Как круто он может накостылять! Правда, смотреть на него теперь буду одним глазом, но зато каким счастьем светится этот глаз!..
— Мы искали и то, и другое сразу, — сладко промурлыкала она, — но никого из выживших мы не нашли. По крайней мере, там, где мы были. Даже ни одного запаха выживших. Ужасное место… Здесь не осталось ничего...

Львица прильнула к самцу всем телом, поглядывая на Клио (хоть той и не было дела до ее ужимок) с легким презрительным превосходством.
Выживших?.. Нет, нет никаких выживших! Лучше бы Морох вообще об этом не напоминал; воспоминания о виде и, главное, запахе обгоревшего мертвеца нахлынули с такой яркостью, что Бастет судорожно сглотнула, ощутив подкатившую к горлу тошноту. Единственный лев, которого они видели, он был...
Нет, лучше было думать про охоту. Видеть трупы антилоп, обезображенные пожаром и обглоданные падальщиками, было тоже неприятно, но совершенно по-другому. В конце концов, для чего еще нужны эти глупые травоядные, как не для того, чтобы рано или поздно стать чьим-то обедом?
— Да, мы нашли... одного льва, — соблазнительное мурлыканье превратилось в едва слышный шелест, и самка напряженно облизнулась, будто стараясь смыть с губ это ощущение… воспоминание о том, как они чуть было не приняли обгоревший труп за ствол дерева, какой он был… твердый, черный, отслаивающийся хлопьями пепла, — но он... давно умер. Сгорел. Здесь все сгорело.
Львица неловко переступила с лапы на лапу, снова и снова облизывая внезапно пересохшие губы и старательно сосредотачиваясь на иных мыслях, отгоняя от себя все слишком сложное и переживательное. Попроще. Потупее. Охота. Охота. Думай про охоту. Или вот эта хромая страховидла: она, интересно, с Хофу или нет? К их господину, по крайней мере, она не приближалась, тем более, что самочки весьма предусмотрительно заняли позиции по обе стороны от него. Да и вообще крутилась в стороне, то и дело пытаясь привлечь внимание остальных к какой-то туше.

Бастет зыркнула в сторону Клио и завистливо поджала губешки. Ну надо же. Неужели эта хромоножка может быть хорошей охотницей? По крайней мере, тушка выглядела не обгоревшей. Как она умудрилась найти здесь целую нетронутую… кто оно там?.. Неважно, впрочем.
А вот этот взлохмаченный тип? Теффи уже и пасть открыла, с любопытством поглядывая на Руи: уж очень эффектно он выглядел. Хоть и малец совсем, явно недавно грива растет, однако уже успел украсить ее какими-то блестящими не то перьями, не то шкурами. К тому же, еще и один глаз залепил. Чудно; однако вопроса львичка задать не успела, потому что небрежно поинтересовавшийся происхождением этого — буквально! — чуда в перьях Морох разом расставил все по своим местам. Что ж, это не был очередной его брат (а судя по разговору, родни у Мороха в этих краях было весьма и весьма немало). Львицы, переглянувшись, почти в унисон мелодично хихикнули. Да уж, покинутое всеми место... За последние часы они повстречали больше львов, чем за несколько недель в пустыне.

Тем временем Клио, и так торчавшая поодаль с недовольной рожей, на очередной реплике Мороха не выдержала и принялась громоздить на себя безжизненную тушку макаки, после чего, гордо задрав нос, почапала куда-то в сторону.
Вот и прекрасненько! Баст это только обрадовало. В темнопузой не было и доли той грации, которой обладали близняшки, и тем не менее близость конкурентки совершенно не нравилась ей.
— Мы тоже туда пойдем? — вкрадчиво уточнила Теффи, выразительно указывая глазами в сторону, где скрылась из виду Клио.