Бедный Шеру...

Сложно было даже представить, что испытывал сейчас темношкурый самец. Мэй смотрела на его безучастную, непривычно грустную морду, и ей самой становилось от этого плохо. Сердце сжималось. Он всегда был такой бодрый, такой веселый. Такой отчаянно поддерживающий своих обычно кислых спутников, задорный, с улыбкой от уха до уха и игривыми, хищными  иголами острых клыков. Почему то ей казалось, что после пережитого шока Шеру прекратит улыбаться... что она больше не увидит его веселым и жизнерадостным.

А ведь она так любила его задор. Его улыбку! Его жизнерадостность, блин!

Она очень этого боялась. Она вообще очень боялась его потерять, хоть какую его часть, ведь он был ей дорог именно таким, каким он был на протяжении всей ее жизни, а он даже, наверное и не подозревал об этом. Какую важную роль играет для своей конопатой, так напряженно притихшей у него под боком рыжей подружки. И как же ей его успокоить? Наверняка эта дурацкая Рохшар всю психику бедолаге переломала. Не восстановишь - не отремонтируешь!

Пока самец сосредоточенно хлюпал, лениво напиваясь из услужливо притараненной ею же огрызком коры, она буквально не сводила с него своего преданного, большеглазого взгляда... и если бы не вредно разбухтевшийся Тод, она бы и не подумала бы отворачиваться. - Ну эй... - тихо, но тем не менее покорно отозвалась на ворчание бурошкурого львица, эдак неловко, смущенно прижав косматые уши к голове и насупившись. Ей не хотелось оставлять Шеру, но, тем не менее, она покорно отодвинулась чуть в сторонку. Уж кто его знает, может Тод прав... может темному самцу сейчас едва ли было до его рыжей подруги. Может она слишком назойлива и ему хочется побыть одному? После всего увиденного наверняка у него столько мыслей в голове, столько смешанных чувств. И страшно. Безумно страшно.

А тут еще она лезет.

Она глухо фыркнула на ироничный комментарий брата Шеру. "Много" ее... А что ж ты сам не пошел ничего ему не принес? Он же тебе не чужой! И ты здоровый лоб, цел и невредим, а твой братишка покалечился! Вы семья или как?

Ох если бы она знала, что задумал на самом деле Тод. Как вообще можно было додуматься до такого?! Да еще в это смутное время. Мэй слишком поздно заподозрила неладное, поначалу просто расслабленно разлегшись на земле, уложив подбородок на напряженно вытянутые перед собой, но все еще будто-бы собранные в комок лапы. Недоверчиво скосив глаза сначала на одну деловито опустившуюся рядом с нею когтистую лапищу Тода, затем на другую, рыжая бестия поняла... поняла, что эта позиция, когда ее почти целиком накрывает сверху широкая тень льва, ей совершенно не нравится и она хочет выползти из-под его брюха. - Тод... - напряженно, низко пробормотала самка, нервно хлопнув кисточкой хвоста по земле. Так! Так, минуточку подождите! - Слезь с меня! - чувствуя, что томно наговаривающий ей на ухо красноглазый весьма уверенно начинает прижимать ее всем своим массивным телом к пыльной, покрытой слоем гари почве, Мэй уже начала низко, предупреждающе рычать, непривычно для самой себя, сморщив веснушчатую переносицу обнажая крепкие зубы с массивными, весьма устрашающими на вид клыками.

Конечно она была наивной барышней, которую, казалось бы, едва ли когда-нибудь коснется такой порочный момент.И правда, как Тод сказал. Вечно такая юная, точно малый львенок, невинно-большеглазая улыбашка в звездных конопушках по всей пухлощекой мордахе. Но это отнюдь не значило, что Мэй была наивной дурочкой. Она прекрасно поняла, к чему стремится Тод и чего он от нее сейчас хочет.

- Не хочу! Слезь с меня немедленно! - зло огрызнулась охотница, аж невольно встопорщив свой гребнистый загривок, чувствуя, как его развратно касается горячее дыхание из пасти разгоряченного самца. - Я не такая "невзрослая" как ты думаешь, и не нуждаюсь... в демонстрациях! И тем более я не собираюсь делать это! Не с тобой! Свали! - теперь уже низко просипела рыжая, оказавшись совсем уж откровенно зажатой в этих богатырских объятиях Тода. Скотина сильный! Здоровый даже! Вымахал же на их беду, пока где-то шмонался, придурок облезлый! Она даже не подумала позвать замершего неподалеку Шеру на помощь, самонадеянно полагая, что сама справится с этой проблемой... только бы дотянуться до такого места, в которое можно вонзиться зубами, и тогда она ему окажет, где раки зимуют! Наверное... Ей просто не хотелось втягивать черношкурого в эти разборки. Хотя надо же быть настолько наглым и так не любить своего брата, чтобы так унизить его подругу у Шеру на глазах! Ей не было страшно (а стоило бы), она была дико зла и возмущена подобным поступком Тода! С какой вообще все это... радости?! Она даже умудрилась зло прикусить лапу Тода, извернувшись под ним лютой змеей. Олаф, который до этого тихо-мирно сидел кучкой белых перьев на ветке того самого сухого дерева, тоже постарался помочь своей "хозяке", возмущенно заклокотав над головой Тода, ударив его по макушке крыльями, не очень то умело...

Но их совместные старания ровным счетом ничего не стоили. Если бы не Шеру...

Черная комета неминуемо врезалась в бок зарвавшегося братца, демонстрируя, что мы тут тоже вообще-то подросли немного и можем люлей навалять! Чем он и занялся, сцепившись с Тодом в рычащий, шипящий и царапающийся клубок, пока рыжая молча клипала зенками, неожиданно оказавшись на свободе, все еще лежа по-пластунски... всего секунду-другую, чтобы тут же резко вскочить. Олаф с опаской отлетел подальше, опустившись на траву.

Да уж...

Таким Мэй Шеру тоже не видела. Таким... злым! Ух какой же криповый у него был злодейский оскал, когда он был таким взбешенным. Хотя отрешенно Мэй почувствовала как сердце пропустило какой-то уж совсем глупый, восторженный удар, при виде столь обожаемого ею, резко обзаведшегося целой тонной брутальности самца.

А уж то, что в следующее мгновение сказал темношкурый, отвешивая замешкавшемуся старшему брату смачные затрещины по охамевшей харе... Тревожно наблюдающая за чужой схваткой Мэй, вытянувшаяся в струнку, аж обо всем позабыла на непродолжительное время, вытаращив свои яркие, салатовые глаза - кажется еще чуть-чуть и из орбит вывалятся.

Что... что сделал Тод?!

Это... это невозможно! Кем вообще надо быть, чтобы сотворить такое?!

Хотя, она же прекрасно знала, какой был Тод. Какой он был не от мира сего, извините. И то, что он сейчас нашел блин, время, чтобы пристать к самке прямо перед ослабленным младшим братом, это уже показывало, что там, в голове у Тода все было очень плохо. Ладно, по вырастанию гормоны в голову мальчикам ударяют и они не совсем себя контролируют, Мэй слышала о таком от сопрайдовцев, львиц, во время охоты, но она никак не ожидала, что психоз Тода зайдет так далеко. Ладно ты поприставал и тебя по яйцам отпинали, оно так бывает. Самец ты или где. Но... Изнасиловал и убил. Это из-за него погибла Рохшар.

Из такого немого ступора львицу выдернуло то, что прочухавшийся Тод решил, наконец, дать сдачи дрищеватому братишке, и Шеру от смачной оплеухи бурошкурого, кубарем полетел куда-то в дерево! - Шеру! - мигом сбросив с себя это шокированное оцепенение, встрепенулась Мэй, уже приготовившись было броситься тому на выручку. Но тот прекрасно справился сам. Ох.

Невольно вспомнилась их первая встреча, когда они дразнили носорога. И Шеру все еще был лучшим тореадором саванны, как ни крути. И если бы не столь печальные, морально удручающие обстоятельства, наверняка они вместе посмеялись бы над головой Тода с его новеньким, модным украшением. Так этому засранцу, мол, и надо! Сейчас по их общему с черношкурым мнению, Тод заслужил бы куда более серьезное наказание, чем злосчастное осиное гнездо, рухнувшее на него с почерневшей после пожаров ветки. Кто теперь может быть в безопасности, когда по их краям бродит этот психопат?! Маньяк?!

Именно теперь ей стало страшно не только за Шеру, настрадавшегося за сегодня сверх меры, но и за саму себя. Значит он действительно мог бы поступить с нею так же, как с Рошхар? О боги ужас какой-то. Нашли выжившего. Лучше бы не находили.

И хотя она неловко стормозила, не сразу догнав уверенно подпихнувшего ее в бочину Шеру, но догнала его довольно быстро, без лишних слов присоединившись к спешному бегству с этих проклятых земель. Олаф едва-едва успел вспорхнуть на рыжую спину взъерошенной львицы. Ему тоже не очень-то хотелось оставаться наедине с психующим Тодом!

—- ) Река Мазове

Задрав голову вверх в попытках разглядеть звёзды, скрытые за тучами, любой стоявший сейчас на земле зверь заметил бы лишь безмолвную тень, скользящую по воздуху в темноте безлунной ночи. «Орёл?» - мог бы подумать этот некто. Но нет, то был гриф. Ещё совсем молодой, но по нему уже было заметно, что он представлял собой по-особенному крупного и уродливого отпрыска своего племени. Возможно, настолько уродливого, что даже сородичи не могли находиться рядом с ним – иначе по какой ещё причине гриф мог парить в поисках добычи в одиночку?

Однако наш потенциальный наблюдатель за птицей и подумать не мог бы, что его мысли неверны. Отчасти... Он бы мог быть прав в отношении сородичей к Панкратию – а именно так звали молодого грифа. Да, будучи по совей природе уродом даже для собратьев, он вечно подвергался насмешкам и издевательством, даже несмотря на то, что был на голову выше сверстников. Однако этой ночью он летел над долиной один по другой причине. По той же, которая не обошла стороной ни одно семейство вокруг Килиманджаро: его родичи попросту сгинули в пожаре во время извержения. Погибли ли они под летящими с неба камнями, наглотались ли едкого дыма или попросту смогли спастись, по пути потеряв Панкратия – не важно. Просто теперь он жил один (слава предкам, пусть в молодом, но всё-таки достаточно большом возрасте для выживания в одиночку).

Голод одолел юного грифа ещё днём, однако потушивший пожар дождь заставил птица прятаться в тесном сплетении джунглей, что граничили с долиной. Когда же непогода начала затихать, Панкратий решился вылезти наружу – мелкие капли утяжеляли крылья грифа, но лететь всё-таки было возможно. Горе, охватившее всех обитателей здешних земель, ложилось на душу падальщика сладкой радостью. Он наедался до отвала каждый раз, когда находил кого-нибудь (если вы понимаете, о чём я, хе) и мог переваривать огромные порции мяса по паре-тройке дней – таким уж пиром для него обернулась всеобщая беда.

Долетев до Мазове, Панкратий уже собрался было развернуться и «прочесать» долину на предмет трупов ещё раз – за рекой ловить было нечего. Вернее, там невозможно было найти халяву. Однако прежде, чем гриф успел сделать разворот, его привлекло нечто интересное – что-то белое бултыхалось в реке, и это явно была не пена, поднятая стремительным течением. Сделав круг и чуть спустившись вниз, птиц с удивлением распахнул глаза: львёнок! Вот уж кого он точно не ожидал увидеть... Надо было спасать. Не то, чтобы Пакратий был героем с развевающимся плащом за спиной – нет, будь это детёныш газели, или зебры, или какой-нибудь особо крупный грызун, гриф тюкнул бы его в темечко и с удовольствием пожрал бы. Несмотря на то, что он был падальщиком, птиц никогда не отказался бы от свежеубитого трупа – конечно же он, этот свежеубитый труп, будет в разы вкуснее! Однако то был лев. Львица. Не важно. Зверь сильный, могучий, в какой-то мере, наверное, даже сродни грифу! Не лучше его, конечно, но... Словом, знакомство могло быть полезно, так что Панкратий устремился вниз и, зажмуривая глаза от летящих в морду (лицо?) брызг, не без труда, но всё-таки подхватил белый комок шерсти за загривок и, прилагая все возможные силы и усилия, начал подниматься в воздух – благо, крупные размеры птица давали ему возможность приподнять годовалого львёнка над водой, хоть бы лишь наполовину и всего на несколько минут.

Ну же, мелкая, давай, помоги ему! Если ты там ещё не померла.

Отредактировано Маслахи (29 Янв 2021 18:38:55)

И как только такой мелкий львёнок мог быть настолько тяжёлым? То есть она, конечно, была не то, чтобы очень маленькой – судя по всему, ей было уже точно больше полугода... и всё-таки Панкратий ожидал, что белоснежка будет намного легче!

К тому времени, как лапы Сейлы коснулись илистого дна, силы птицы также были на пределе, так что по итогу на холодную траву рухнуло два тела: не только белоснежного подростка, но и уродливого грифа. Какое-то время оба лишь тяжело дышали, пытаясь прийти в себя, но достаточно скоро спасённая Паном хищница первая подала голос.

Гриф кивнул в ответ на благодарность Сейлы. Благодарность. Это хорошо. Здорово. Она ему благодарна – а значит она у него в долгу. Теперь у него есть сильный друг. Ну, вернее, будет – пока-то, будучи подростком, белоснежка вряд ли чем-то поможет ему, а вот когда она превратится в большую и сильную львицу, ух!..

Он не успел справиться о её здоровье, как Сейла уже начала свой нескончаемый поток слов. Он Панкратий. Да, можно Пан. Помощь? Любопытно.

Стоило Сейле дотронуться до плеча птицы, как последняя перевела на белоснежную лапу удивлённый взгляд – до сих пор никто не относился к нему так. Ну, то есть он не особо был удивлён тому, что львичка не убежала, куда глаза глядят, едва придя в себя (в конце концов, он её спас! это было бы просто некрасиво); не особо удивился даже тогда, когда она попросила о помощи (это можно было оправдать взаимовыгодой – ты мне поможешь ещё раз, а я тебе потом огого!). Но то, что она не побрезговала дотронуться до такого урода и, похоже, даже не замечала всех, кхм, недостатков его внешнего вида... вот это ого.

Но дальше – больше. Принцесса! Чёрт возьми, он спас принцессу! Хрен их знает, кто были эти Нари и Ари, Пан был не из этих мест и достаточно молод и беспечен, чтобы озадачивать себя знакомством с местными правителями, но эти двое с дочерта похожими именами (брат с сестрой что ли, хах?) наверняка будут благодарны, что Панкратий спас их дочь! Наклёвывалось что-то интересное.

– Сделаю, – проклокотав согласие Сейле в ответ, гриф взлетел в воздух и отправился в сторону стоянки прайда – так быстро и легко, будто и не тратил только что последние силы на спасение принцессы.

Он не обратил внимание на то, что Сейла смотрела куда-то в сторону вулкана – в конце концов, она была ему никем, просто залётной принцесской, которая принесла вместе со своим тонущим тельцем огромную гору потенциальной выгоды.

Но мы-то знаем, что в этом мире случайности не случайны.

—————

>>> Южный берег реки Мазове >>>

Облачные степи ——→

Спустя продолжительное время скитаний, охваченные ливнем степи сменялись выжженой почвой, словно пеленою покрытые пеплом. Впрочем, погода здесь была уже более благосклонна к забрёдшим сюда путникам – на небе сияло солнце, а небольшой ветер то и дело поднимал осевшую на земле копоть в небольшие вихри. Уж всяко лучше чем мерзкий и проникающий всюду ливень, грозившийся вскоре смениться штормом.

Сандерленд и Абу неспешно, но уверенно двигались в северную сторону. Абу, похоже, было всё равно куда идти, потому он решил помочь Сандерленду в его поисках, либо же просто решил что держаться рядом с более матёрым сородичем как-то безопаснее. Санди же на самом деле просто был рад любому, кто выражает ему хоть какую-то эмпатию и сочувствие, потому и предложил двигаться вместе. А то от тоски кукуха уедет окончательно...

Впрочем, она уже уехала, далеко и бесповоротно. Ведь помимо пустошей и уродливо торчащих из земли обугленных коряг, которые некогда были пышными кустарниками, Санди вновь начал видеть туман. Сначала это была небольшая дымка вдали, но по мере движения она становилась всё более густой и обволакивающей. Опять?

В действительности же, разумеется, никакого тумана не было. Это было лишь следствие его усталости и эмоционального перевозбуждения. Он устал идти, неведомо куда. Устал ждать. Устал верить. Устал надеяться.

- Мда.. Ну и пепелище здесь... Кстати, Сандер, могу я узнать, кого именно ты тут ищешь? Всё же, я мог этого кого-то уже видеть где-то или знать лично – Абу неожиданно решил подать голос и проявить интерес к объекту поиска.

Сандерленд молча повернул голову в сторону Абу и ухмыльнулся.

"А действительно ли тебе необходимо это знать, дружище?"

Изначально Санди хотел проигнорировать этот вопрос, но, спустя пару мгновений, всё же снизошёл до ответа. Срывать свою обиду на том кто не сделал ему ничего плохого и вести себя как м*дак, пожалуй, не очень разумно.

Я ищу свою возлюбленную. Она ум... Кхм. Пропала полгода назад. Сомневаюсь что ты мог видеть её. – Санди оговорился и почувствовал себя максимально неловко, надеясь что Абу не придал этому значения.

Но недавно я видел её вновь. Она сказала что будет ждать меня, где-то там... Потом она просто ушла, я не смог догнать или отыскать её. Честно говоря, я сам до сих пор слабо верю в то что произошло, но каких-то других зацепок у меня нет.

- Понятно. Ты говорил, что ещё тебе нужно проверить земли прайда Скара. Но при этом сам сказал, что там опасно, да и мне отец когда-то говорил, что туда лучше не соваться. Может, у тебя есть план, как туда проникнуть с наименьшим риском для себя? – Абу продолжил докучать своими вопросами.

Сандерленд, продолжая идти, снова повернулся в сторону Абу, но на этот раз уже с немного раздражённым выражением морды, после чего холодно и монотонно ответил:

Нет. Нет никакого плана. Но и выбора тоже. Я знаю что там по окраине ходят патрули гиен, обычно по трое-четверо. Не знаю как там сейчас, в последний раз был там год назад. Эти падальщики довольно ленивые и долго преследовать тебя не будут, если попытаться убежать от них восвояси. Но попасть на саму территорию уже гораздо сложнее. Впрочем, мне уже приходилось учавствовать в стычках с гиенами. Убивать тоже, пару раз.

Когда Сандерленд произнёс "убивать", на подсознательном уровне у него что-то ёкнуло, после чего начала болеть голова, пусть и слабо. Он нервно прищурился и помотал гривой. Туман в этот момент, кажется, стал совсем непроглядным для него.

М-да, ну и местечко конечно. Сначла ливень, потом эта липнущая копоть, теперь ещё туман этот... – Сандерленд читал мысли вслух, даже не догадываясь, как много подозрений у Абу вызвал этот опрометчивый комментарий.

Двигаясь дальше, Абу и Сандер проходили мимо обугленного скелета какого-то травоядного, судя по всему Гну. Но Сандерленд как-то странно начал к нему приглядываться. Для него этот скелет выглядел как истерзанный труп льва, причём относительно свежий. Вся туша была покрыта глубокими ранами от когтей, лапы были переломаны и согнуты неестественным образом, а брюхо вспорото.

Абу, держись рядом – серьёзным тоном скомандовал Санди, медленно приближаясь к находке на согнутых лапах.

Когда Сандер подошёл достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть морду льва (а точнее то, что отдалённо напоминало её прежние очертания), его охватил ужас. Покрытая запёкшейся кровью морда с многочисленными рваными ранами была очень похожа на ту, что Сандерленд обычно видит в своём отражении, словно этот лев был его близнецом.

Идём отсюда. Как можно скорее. – Сандерленд обернулся и посмотрел на Абу глазами, переполненными первобытным, животным страхом.

Отредактировано Сандерленд (19 Ноя 2021 22:44:02)

- Сандер... Что с тобой? Тут нет никакого тумана... И почему ты испугался останков антилопы?

"Чт.. Антилопы?!"

Сандерленд вновь обернулся и увидел перед собой уже не труп льва, а покрытый пеплом скелет давным-давно почившего травоядного. Затем он снова повернулся в сторону Абу. Тот, в свою очередь, уже с определённой опаской смотрел на Санди, готовясь к какому-нибудь непредсказуемому перфомансу с его стороны.

- Я... Мне просто показа... Неважно. Прости. Я просто устал, мерещится чушь всякая. Идём.

Что это вообще сейчас, чёрт подери, было? В голове льва промелькнула мысль, что произошедшее несколько дней назад было таким же бредом. И Сандерленду стало максимально тошно и тоскливо от неё. Последняя его надежда, вероятно, была всего лишь бредом больной головы или послевкусем от грибов...

"Нет, этого не может быть! Я отказываюсь в это верить!"

Не смотря на то что Абу сказал, что никакого тумана нет, Сандерленд по прежнему продолжал его видеть, пускай он уже медленно рассеивался, открывая обзор на окружающие просторы. Санди решил оставить это без комментариев, чтобы не рвать нить доверия с Абу окончательно – подыграть ему, если угодно. Да и где гарантия, что Абу просто не подкалывает его?

- Мне... Мне просто показалось, что там чей-то запах... – Санди пытался придумывать оправдания налету.

- Я... Я думаю лучше взять немного западнее, пойти вдоль реки Зубери. Если я всё правильно помню, так мы выйдем к озеру, куда впадает Мазове. Ты со мной?

Неловкая попытка выкрутиться из ситуации, упомянув какой-то "запах", лишь посеяла ещё больше сомнений в голове нового спутника. Теперь, кажется, Абу уже точно задаётся вопросами о психическом здоровье Сандерленда – как бы тот резко не взбрендил и не напал ненароком. А ведь он вполне может, если "туман" совсем замутнит его разум. Но, тем не менее, молодой лев похоже действительно проникся сочувствием к неудачливому мечтателю и готов содействовать ему поисках, не смотря на его странное поведение. Абу принял предложение о смене маршрута, пускай и выразил уместные опасения:

- Не против. Как я понимаю, мы продолжаем обходить земли Скара. И нам стоит быть осторожными. В реке могут быть крокодилы, а с учетом того, что здесь толком нет травоядных, на нас тоже могут напасть.

- Ты прав. Но знаешь... У меня какое-то очень странное предчувствие, будто что-то прямо таки зовёт пойти именно там. Да и так мы точно не собьёмся с маршрута, учитывая...

"...учитывая этот туман, из-за которого ничерта не видно, так что лучше держаться реки, вдоль которой мы точно выйдем к Мазове" – хотел сказать Сандерленд, но вовремя остановился, понимая, что не стоит давать Абу лишних поводов нервничать.

Сандерленд в очередной раз глубоко вздохнул и виноватым взглядом посмотрел на Абу, вновь пытаясь оправдаться.

- Впрочем, не бери в голову. Прости, если напугал тебя, я правда не хотел. В последнее время я чертовски нервничаю и мне непомешало бы хорошенько отдохнуть... Но некогда. Спасибо тебе, что ты всё ещё со мной. Я очень ценю это, честно.

Затем Абу, заприметив что-то в отдалении, чего Сандерленд так и не смог разглядеть из-за смога, решил облизнуться, но потом резко сморщил гримасу отвращения, случайно попробовав пепел на вкус. Сандер, глядя на это, улыбнулся от умиления, на этот раз уже искренне.

- Тут я точно не хочу оставаться. Идём

После чего, Абу и Сандерленд устремились в сторону реки. Санди, не смотря на довольно непродолжительное время знакомства, успел проникнуться довольно сильной эмпатией к Абу. Всё таки он довольно редко встречал других львов, кто бы не командовал им и не надсмехался. И уж тем более проявлял сочувствие.

——→ Восточный берег реки Зубери

Южный берег реки Мазове >>>

— Что ты знаешь о Круге Жизни, Такита? — мягкий, очень спокойный и капельку усталый, но все еще по-своему сильный голос бывшей королевы неожиданно наполнил собой сгустившуюся кругом львиц тишину, доселе наполненную лишь приглушенными, отчасти истеричными всхлипами младшей самки. Последняя, разумеется, не могла проигнорировать этого странного вопроса и невольно обратила на Сараби свой растерянный, замутненный слезами и болью взгляд — к чему, мол, ты сейчас ее об этом спрашиваешь? Речь ведь шла совсем о других, куда более реалистичных и страшных вещах...

Тем не менее, от нее все еще ждали какого-то ответа. И Таките все-таки пришлось его дать, заодно слегка отвлекшись от своих неконтролируемых, гулких рыданий и собрав мозги в кучку. Ну да... слышала что-то... довольно общее, но не сказать, что особо вникала в эту довольно простую, на первый взгляд, концепцию. И Сараби не удивлялась этому: у каждого прайда были свои верования, и еще будучи царицей, приходя с дипломатическим визитом к соседям (или принимая тех у себя дома), она познала немало других интересных "религий" и философских течений — хоть и не скажешь, что они сильно друг от друга отличались. Ничего странного или неправильного в том, что Такита могла мыслить как-то совершенно по-другому. И сейчас Сараби чувствовала, как остро молодой травнице не хватало какой-то... веры, что ли, или правильнее сказать уверенности в нынешнем дне. Она была глубоко травмирована случившимся и банально не знала, как ей встряхнуться и начать двигаться дальше. Следовало дать ей некую относительно твердую опору под лапами, и Сараби, не мудрствуя лукаво, решила поделиться с ней своим личным видением ситуации.

— Я правда не знаю, как долго эти земли будут приходиться в себя после свершившейся катастрофы, — мягко призналась львица собеседнице, все это время неторопливо спускаясь следом за ней с пригорка, ступя медленно и осторожно, чтобы случайно не повредить и без того натертые, местами обожженные лапы. Оказавшись рядом с Такитой, она с легким прищуром оглядела распростертую перед ними пустошь, такую мертвую и безмолвную на вид. Такую... пугающую? Но Сараби не испытывала большого страха при взгляде на эти бесконечные кучи пепла и обгоревшей растительности. Она уже насмотрелась на подобные безысходные пейзажи у себя дома. — Но все меняется, рано или поздно. Все рождается и умирает в бесконечном цикле, как день и ночь, как сезоны дождя и засухи. Однажды и эта страшная пустошь снова превратится в зеленую, цветущую долину, и тогда все самые мрачные воспоминания уступят место счастью и надежде. Просто нужно проявить терпение... Старайся верить в лучшее. В то, что уже очень скоро Круг Жизни совершит новый оборот, и всё вернется в прежнюю, привычную нам колею, — печально, но тепло улыбнувшись, Сараби вдруг уверенно потерлась лбом о чужой висок, с чисто материнской нежностью ловя носом катящиеся по щекам Такиты слезы.

Поплачь, не стесняйся. Выплакай свою боль...  Не стесняйся присутствия матерой, потрепанной жизнью львицы — уж она-то, Сараби, все поймет. И обязательно поддержит, мудрым словом либо утешающими объятиями. Может, хоть так она будет кому-то полезна.

— Смотри, — немного постояв так бок о бок с устало вздыхающей куда-то ей в шею Такитой, Сараби плавно смахнула лапой небольшой холмик у себя под лапами — бесцветную черно-серую мешанину грязи и пепла, весьма неожиданно обнажив взгляду крохотный пучок бледно-зеленых травинок. Не то, чтобы нетронутый огнем и жаром, скорее уж, только-только начавший расти из этой совершенно мертвой, по мнению Такиты, почвы. Видишь? Еще не все потеряно! — Эта земля уже пытается возродиться. Просто дай ей немного времени... А до тех пор, давай поищем и другие признаки жизни. Ты ведь хорошо разбираешься в травах, можешь сказать мне, что это за растение? Оно годится в пищу травоядным? — она с напускным любопытством опустила морду к земле, осторожно обнюхав этот несчастный росток... чтобы затем смачно, раскатисто чихнуть на всю округу! Вдохнула пепла, называется!

— Порой мне кажется, что я совсем не так мудра, как многие обо мне думают, — сдавленно молвила королева сквозь невольно проступившие на глазах слезы, с неловким смешком утирая лапой нос. Уфф.

Отредактировано Шайена (8 Май 2022 21:51:21)

————-→ Граница тропического леса

Не смотря на то что Чонго с Маживу уже успели довольно далеко убежать вперёд, вы с Абу весьма быстро их догнали. С каждым шагом трава становилась всё ниже, а пепла под лапами всё больше. В конце концов, вы вовсе оказались на открытой пустоши. Всё выглядело  так, будто вы вообще каким-то неведомым образом очутились на другой планете.

– Вы как, не устали? – поинтересовался Чонго, остановившись передохнуть и оглянувшись на тебя с Абу – Да не... Нормалёк. Может, самую малость – улыбнувшись кончиками губ и кивнув, ты воодушевлённо ответил одноглазому. Только выглядел Чонго каким-то совсем уж погрустневшим и измотанным. Вроде бы он обмолвился что когда-то жил тут, так что легко можно понять, чем вызвана его тоска. Не шибко приятно, поди, топтать руины своего маленького хогвартса. Но вот кто-кто, а ты наоборот, натурально вдохновлялся этим пейзажем и рассматривал всё вокруг, разинув рот от восторга. То выжженный скелет ящерки найдёшь, то ещё какую-нибудь прикольную безделушку. Ты и впрямь будто бы оказался в каком-то ином мире – весьма мрачном, но по своему притягательном. Ничего подобного ты ранее не видел.

Когда Чонго с Маживу двинулись дальше, ты оглянулся на Абу и притормозил его лапой – Эй, погоди немного, мне нужно кое-что сделать..., после чего лёг на живот и принялся тереться об покрытую пеплом землю, в то время как Абу с недоумением наблюдал за происходящим. – Я как-то слышал, что пепел ох**ненно отмывает дрысню всякую... Смыть его, правда, нечем, но всё равно это лучше чем ходить-вонять, а? – улыбаясь льву, ты прокомментировал свои, с виду, иррациональные действия. Вдоволь извозив своё брюхо в пепле, ты и вовсе принялся кататься по нему, стараясь как можно сильнее втереть его в свою шерсть.

Теперь ты действительно стал похож на сожжённого заживо, прям как в том ночном кошмаре, что снился тебя часом ранее. Лишь блестящие жёлтые глазки с зелёной радужкой хоть как-то выделялись на фоне того чёрного взъерошенного недоразумения, в которое ты только что обратился. Запах, к слову, и вправду исчез. Пеплом правда пахло сильно, но от этого запаха хотя бы не тошнит. Клин клином вышибают, так ведь говорят? Достигнув желаемого результата, ты, по-идиотски лыбясь, посмотрел Абубе в глаза и спросил – Ну что, как я выгляжу? Прикольно, да?, после чего быстрым шагом принялся догонять Чонго и Маживу.

—————-→ Разрушенное подножье вулкана

Отредактировано Рентон (19 Май 2022 00:18:13)

Колючий кустарник——→

Земли, окружающие вулкан, не были хорошо знакомы Симбе, однако то, что он здесь увидел, его встревожило и огорчило. Так, значит, все рассказы о вулкане — правда? Король-изгнанник помнил свои подростковые годы, когда застал на Землях Гордости бушующие пожары. О, это было страшно! Он видел, как к Скале предков приходили звери, умоляя дать им возможность переждать стихию. Уходить в пастбища, даже к реке, было настоящим самоубийством; огонь уничтожал все, оставляя после себя только смерть. И все же какие-то кусочки территорий оставались нетронутыми: на них и была надежда, они и должны были послужить временным пристанищем на последующие несколько лет, пока Круг жизни не восстановится. Тем сильнее Симба ощутил тревогу и жалость, когда увидел на прежних некогда прекрасных владениях прайда Нари безжизненную серость. Кругом — лишь пепел. Его было столько же много, сколько и в пустыне песка. От деревьев остались лишь сухие обгоревшие стволы. Все было таким. Килиманджаро не оставил шансов никому.

Ещё тогда король-изгнанник снова ощутил острую тоску по дому. Первый раз это случилось, когда его маленькая группа огибала границы Земель гордости. Симба слышал, как вдалеке перекликались гиены. Он поделился с Налой, что мечтает, наконец, увидеть мать и друзей, а ещё посмотреть в глаза родному дядюшке; ему трудно сохранять спокойствие, когда до Скалы предков лапой подать, а он вынужден держать курс совсем в ином направлении. Но терпение всегда давало результат. Рыжегривый утешал себя тем, что скоро вернется домой и больше никогда его не оставит.

А теперь тревога возникла от незнания ситуации: а не задело ли извержение вулкана Земли предков? Огонь мог с легкостью распространиться по соседним территориям. Второй такой удар при правлении Скара королевство могло и не выдержать. Король-изгнанник все больше жалел, что рядом не было Зазу. Хоть мажордом и ужасный зануда (так, конечно, думал маленький Симба), но его внимательность и дотошность всегда помогали Муфасе и даже юному принцу, когда правителя не стало, быть в курсе последних событий, что существенно влияло на принятие верного решения.

Как, например, сейчас Симба сомневался, есть ли у Ордена рассвета острая необходимость идти дальше по мертвым землям. После такого масштабного бедствия едва ли кто-то остался в живых, а спасшиеся вряд ли вернулись бы сюда. Без еды здесь нечего делать ни одному животному. Однако какого было удивление, когда группа все-таки обнаружила львиные следы! Вполне логично тогда встретиться с этими отчаянными животными: возможно, им некуда возвращаться, поэтому за любую помощь Ордену можно пообещать им, как минимум, кров и еду. Во всяком случае, пока бы подножье вулкана не начало восстанавливаться. Именно поэтому львы все-таки разделились, чтобы не потерять много времени на изучение Килиманджаро. Симба и Нала снова остались вдвоем. 

С рассветом краше территории не стали, но благодаря постепенно рассеивающемуся туману на выжженной земле можно было легко разглядеть любое движение. Так, Нала сначала почуяла отличающиеся от гари запах, а чуть позже Симба заметил и его носителей. Две львицы, — одна помоложе, другая постарше, — сидели бок о бок и о чем-то тихо говорили. Даже со спины было понятно, что агрессивно настроены они вряд ли будут: усталость ощущалась в каждом движении львиц.

Глупо было бы не воспользоваться шансом и обойти самок стороной. Симба и Нала сразу же оживились и как-то синхронно, не сговариваясь, сочли нужным не подкрадываться к незнакомкам сзади — могут воспринять как попытку нападения; спереди тоже не вариант — львицы могли быть не настроены на диалог.

Но чем ближе подходил Симба, тем сильнее угасал его энтузиазм: сначала старшая львица казалась ему отдаленно знакомой и очень родной — запах, манера поведения, абсолютное спокойствие. После, уже не веря своим глазам, Симба думал о том, что это Мираж. Не в пустыне, не в самое пекло, но иначе объяснить здесь появление матери он попросту не мог. Симба знал наверняка, что королева никогда бы не ушла с Земель гордости: она слишком сильно любила свой дом, любила мужа, чтобы бросить всё. И ради чего?

Сомнений не оставалось с каждым шагом. В голосе, в мудром взгляде, в слегка прищуренных каре-красных глазах, — совсем как у Симбы! — была она — Сараби. Лапы как-то предательски подкосились, вся уверенность взрослого самца-короля поубавилась, и он снова почувствовал себя маленьким одиноким котенком — тем самым, которому по ночам снилась мама; чьего тепла и понимания ему не хватало все эти годы, в чью шкуру хотелось спрятать нос как и всегда, когда было страшно или холодно. Он даже не ощутил прикосновение возлюбленной: настолько неожиданным было для него обнаружить королеву где-то, кроме родного дома.

Он наблюдал за тем, как львица аккуратно смахивает пыль с небольшой ямки под лапами. Симба как-то неосознанно тоже встряхивает гривой, и вокруг него образуется едва заметное темное облачко. Сараби указывает своей молодой спутнице на маленький зеленый росток: он выпрямился, расправил листья, словно его только что освободили из темницы. И Симба тоже сбросил с себя внутренние оковы: слава Айхею, что мама жива и относительно здорова. Остальное неважно.

Король-изгнанник делает шаг вперед. Ветер тихо подхватывает его гриву, делая как будто бы больше, темнее, а затем доносит запах до Сараби. И когда она поднимает взгляд на непрошенных гостей, Симба вдруг улыбается ей — умиротворенно, нежно и счастливо, — как детеныш, который наконец-то обрел покой.

Отредактировано Simba (28 Июл 2022 11:45:11)

Все еще забавно фыркая и смаргивая наворачивающиеся на глаза слезы — к счастью, совсем не связанные с ее эмоциональным состоянием — Сараби на какое-то время банально отрешилась от всего происходящего, будь то встречная реакция Такиты (которой она успела задать вполне конкретный вопрос, о чем сама же успешно позабыла из-за острой рези в носу), и в целом, ээ, окружающая львиц обстановка. А чего ей, спрашивается, было усиленно держать ушки на макушки? Они были здесь совершенно одни, посреди мертвой безжизненной пустоши, из которой уже давно ушли все выжившие звери и птицы... Даже рыбы, и те не водились в местных ручьях — но, как надеялись Сараби и ее спутница, это было лишь временное запустение. Как бы то ни было, прямо сейчас бывшая королева меньше всего ожидала, что к ним кто-нибудь подойдет со спины или бока, пока она старательно отчихивается от попавшего в носоглотку пепла.

И потому далеко-оо не сразу обратила внимание на замерший в опасной близости силуэт... два силуэта, если быть точнее. И не просто какого-нибудь мелкого травоядного, а вполне себе крупных, рослых хищников! Вполне спокойно утерев морду передней лапой, тем самым окончательно прочистив глаза и ноздри от раздражающего их праха, Сараби пару-тройку раз лизнула собственное запачканное запястье — да, сейчас она уже не стояла во главе огромного мощного прайда, и никем не руководила, но привычка всегда и везде выглядеть опрятно (представительно, так скажем) все никак не желала оставлять матерую самку. Наверное... Наверное, она так и будет до самой смерти чуть что вычищать шерсть и держать голову гордо поднятой кверху. И заметив краем глаза странное... не сказать что движение, а просто неподвижно стоящую в нескольких метрах от нее тень, подозрительно напоминающую льва... двух львов, Сараби пусть и запоздало, но спешно оглянулась на упомянутых "гостей", слегка даже испугавшись их неожиданного присутствия рядом.

И как это она проморгала момент, когда они подошли...?

Правда, уже спустя несколько секунд, эта отчасти раздосадованная мысль почти целиком испарилась из сознания львицы, сменившись банальным шоком. Осознанием, так скажем. Еще бы... Дошло наконец, ага, на кого она сейчас смотрела. Так дошло, что аж нижняя челюсть машинально и совсем не по-королевски отпала — теперь понятно было, в кого у Симбы такое откровенно потешное выражение морды в моменты искренних душевных потрясений! И не было рядом второй умницы Налы, чтобы аккуратно поправить чужой подбородок мягким и ненавязчивым тычком носа, увы! Так и осталась стоять с разинутым ртом, неподвижно взирая на молодых львов со своего места, начисто оглохнув, онемев и отупев. Но не ослепнув, нет!  Хотя глазам она своим верить отказывалась, вот напрочь — как минимум потому, что уже давно смирилась с потерей Муфасы и обоих их сыновей, да и Налы тоже. Не могли же они просто взять и воскреснуть на пустом месте! Прошло так много времени с тех пор, когда она видела их в самый последний раз...

Как же тогда это возможно?...

— Муф... Муфаса? — худо-бедно "отмерев", но все также неподвижно, пристально взирая на пару в ответ — преимущественно, конечно же, на Симбу — Сараби словно бы постарела еще сильнее прежнего, моментально сбросив маску сильной и выносливой особы, странно осунувшись и покрывшись дополнительной сединой вдоль позвоночника... Хотя внутренне она, наоборот, ощущала себя этаким беспомощным ребенком, или просто совсем юной, наивной львицей, некогда так доверчиво опиравшейся боком на мощное плечо возлюбленного. Всегда и везде чувствовавшая себя под его надежной защитой и искренне, глубоко его любящая. Неудивительно, что она первым делом подумала именно на него... Тем более, что Симба за время их разлуки и сам значительно подрос и возмужал, став в разы более похожим на своего покойного отца. Она ведь запомнила его еще совсем молодым, только-только обросшим гривой самцом. Скорее даже подростком... Разумеется, ее психике требовалось еще какое-то время, чтобы обработать поступающую извне информацию и допетрить, наконец, что этот крупный, сильный и пышущий силой чужак — ее давно умерший сын. Ее первенец. Ее радость, ее солнышко, ее маленький лучик света.

И только как следует приглядевшись к тепло улыбающейся ей в ответ морде, одновременно такой знакомой и такой непривычной, и услышав его мягкий, слегка подрагивающий от волнения голос, Сараби, наконец, прозрела окончательно.

— Симба...? — ее собственный голос, всегда такой глубокий и уверенный, сейчас трескался на части от переизбытка эмоций, а сама львица, все такая же глубоко ошарашенная, сделала короткий шажок навстречу "призракам". Она что, она сходит с ума, да? Или тоже вот-вот умрет?... — Нала?... Вы вернулись... Но... Как это возможно?...

Происходящее сейчас с ней было уже откровенно чересчур. Сердце буквально рвалось от ужаса, боли и какого-то неописуемого, захлестывающего с головой счастья напополам с острейшим недоверием, и изнуренный (хотя и не сказать, что совсем уж старый и ослабевший) организм не мог выдержать такой гремучей смеси. Поэтому, ступив еще несколько дрожащих шагов к сыну и его подруге, Сараби вдруг странно пошатнулась... и начала медленно падать боком в грязь, кажется, банально потеряв сознание о переизбытка... вообще всего.

Вот тебе и счастливое воссоединение семьи.

Всегда ли Сараби выглядела такой… уставшей? Всегда ли в светлых уголках ее рыжих глаз собирались эти морщинки? А на лбу? На носу, вокруг рта? Всегда ли ее шерсть была такой тусклой? Или же это — всего лишь осевший пепел? Нет, глупый вопрос, конечно не всегда. 

Правильнее будет спросить “когда”. Когда образ непоколебимого, величественного, вечного лидера, которая, казалось, способна обрушившееся небо удержать на своих плечах, растаял, открывая за собой… Просто львицу. Невероятно сильную, но все же — такую же как все они. Уставшую, подвластную течению времени. 

Проведя столько дней в, по сути, изоляции оазиса и пустыни, окруженная только друзьями, которых она видит каждый день и знает как облупленных… Время будто бы и остановилось. Да, конечно, головой Нала понимала и отмечала смену дня и ночи, но течение времени просто… не воспринималось.

И вот, первый их контакт с “внешним миром”. Более того — с частичкой дома. 

И львица вдруг резко осознала — сколько времени просто… ушло. Да-да, они не стояли на месте, они делали дела, она готовились, они собирались с силами, они были заняты, заняты, заняты… А время — неумолимая птица. Летело и летело для всех остальных.

Слезы невольно заблестели вокруг сине-зеленых глаз, и Нала, как и Симба, не задумываясь тоже сделала шаг навстречу Сараби, навстречу дому. Все-таки, эта львица была ей второй матерью. И, конечно, как и Симба, она тут же заметила, как матерая самка неожиданно обмякла, а родные рыжие глаза закатились и закрылись, а откуда-то сбоку донеслось высокое, внезапное “ой!”. Нала ринулась к ней, подставляя плечо под голову, и вместе с Симбой стала аккуратно укладывать львицу на землю. Айхею, только бы она не умерла от шока. Нала приложила уха к грудной клетке и с облегчением выдохнула, услышав не очень ровное, но все же сильное сердцебиение.

— Просто обморок. От шока, наверное, — произнесла она, поднимая взгляд на Симбу.

Лев же тут же обратился к молодой самочке, что сидела вместе с Сараби и удивленно наблюдала за воссоединением семейства. Но, после секундного замешательства, золотистая львица принялась быстро снимать висящую вокруг шеи лиану, а затем — копаться в узелке из — трав? — висевшем у нее на шее.

— Да-да, я знаю, что поможет… у меня есть, — затараторил ойкнувший ранее голос. — У меня есть… да где же… ах! Нашла! Вот! — воскликнула она, гордо доставая рыжеватую ягоду. Нала резко пожалела, что никогда особо не прислушивалась к наставлениям Тоджо на тему лекарственных трав, однако ягода действительно выглядела относительно знакомо, а выбора у них особо не было. Да и Сараби, когда львы подходили к ней, выглядела так, будто она спокойно беседовала с этой самочкой. 

Правда, теперь, когда Нала немного к ней присмотрелась, глаза у нее выглядели заплаканными.

Неизвестная львица подошла к Сараби и бросив быстрое “придержите ей голову, вертикально, вот так, да, чтобы не подавилась”, явно отработанным движением сунула ягоду матерой самке в рот, закрыла его и, немного поводя обратной стороной лапы по горлу, отпустила ее. Видимо, убедившись, что лекарство было проглочено нормально?

— Сейчас очнется, все нормально, просто… — самочка запнулась, будто немного сконфуженная, переводя взгляд с Симбы на Налу, но в итоге остановившись на льве. — Я думала в— хмм… — она снова оборвала себя на полуслове, слегка закусив нижнюю губу. Пару раз казалось, что она собирается что-то еще сказать, активно, и нескладно жестикулируя лапами. Наконец, она, видимо, решилась и, с явным вопросом в глазах и головой медленно прячущейся в плечах, произнесла:

— По-о-оздравляю с возвращением из мертвых???

Повисла звенящая пауза, прерываемая лишь вздохами еще пока бессознательной самки. 

— Простите, — скукожилась она, уткнувшись взглядом в землю. — Неловко вышло.

Нала отвернулась, прикрывая лапой рот, чтобы сдержать смешок. 

Напряженную атмосферу моментально развеял стон приходящей в сознание Сараби, ведь всем резко стало не до социальных оплошностей друг друга. Нала с Симбой моментально кинулись помогать матерой львице, чтобы не дай Айхею…

— Это мы, все хорошо, — пробормотала Нала почти на ухо львице. — Настоящие. Во плоти.

Уж кто-кто, а она прекрасно знала важность этих слов.

Отредактировано Такита (8 Май 2023 19:35:01)

НАЧАЛО ИГРЫ

Сильвий шел слегка впереди своего брата и мечтал сейчас о том, чтобы его братец наконец-таки заткнулся. А то излишне громко уж тот говорит, не обращая внимания на предупреждающее шиканье братца. Нет, конечно шансы наткнутся на этом пепелище на какую-нибудь случайную гиену, были, прямо скажем, невелики. Но и полностью исключать их он тоже не собирался. А это значит, что его братику явно не мешало бы быть по осмотрительнее, а не недовольно голосить на всю округу. Как будто он, Сильвий, тоже не голоден. Уж кому как не ему, снабжавшему и себя и своего братика пищей (ну в самом деле, что его недотепа братик может наловить себе на обед? Да ничего!), было заботится о пропитании. Но, чего греха таить, взять его тут было и правда негде. А значит, им надо как можно быстрее пройти через эту неприветливую местность, в обход тех пропахших гиенами земель, желательно туда, где им наконец удастся поесть.

Все попытки своим шиканьем заставить младшего братца заткнуться не приводили к какому бы то ни было действенному результату…

Внезапно Сильвий резко остановился, увидев кое-что на покрытой пеплом земле. Шикнул на брата. Затем шикнул еще – грозно, властно и повелительно, и сказал всего одно слово – следы!

Братик наконец умолк.

Да, это были они, следы. Не нужно было быть великим следопытом, чтобы заметить хорошо отпечатавшихся на покрытой пеплом земле и траве две цепочки львиных следов, причем явно весьма свежих. Одни покрупнее – явно льва-самца, судя по размеру, другие помельче – подростка или львицы.

- Флорис, мы здесь явно не одни – прошептал Сильвий то, что, впрочем, и так, было прописной истиной для любого, кто имел глаза – так что веди себя как можно тише.

Отредактировано Сильвий (26 Фев 2023 22:31:41)

Симбе только и оставалось, что довериться незнакомке: ягоду, выуженную из сумки, лев проводил взглядом с таким страдальческим выражением морды, будто самолично травил мать. Но стоило только львице дать команду, как король-изгнанник сразу же выполнил её просьбу. Он внимательно наблюдал за действиями самки, будто что-то понимал в искусстве врачевания. На деле же рыжегривый до последнего старался убедить себя в том, что Сараби хотят помочь. Оказалось, избавиться от былой паранойи не так-то просто!

Хорошо, что незнакомка подала голос до того, как Симба начал всерьёз беспокоиться. Говорила она негромко и… неуверенно, что ли? Это убеждало льва в том, что она вряд ли осведомлена о братьях-изгнанниках (позже стало понятно, что сама Сараби говорила львице о почившей, как она думала, семье) и уж точно никого не хочет отравить. Состроив простодушную морду, Симба терпеливо ждал, пока лекарь подберёт нужные слова для выражения мыслей. Он удивился её артистичности: так махать лапами, на его памяти, не умел никто. Её смущение и замешательство закончились не то вопросом, не то поздравлением, которые вызвали в Симбе неоднозначные чувства.

Он улыбнулся, но почему-то смущенно и чуточку болезненно. Ему пришлось справиться со своей паранойей, встретиться с призраками прошлого и довериться и друзьям, и, в первую очередь, себе. Его, так называемая, «смерть» разрушила жизнь не только ему и Рико, но подавила состояние близких ему львов, в том числе матери. Жалел ли он о том, что решил вернуться и занять свое законное место? Конечно же, нет! Но ему хватило обморока Сараби, чтобы в очередной раз ощутить все последствия «смерти» и идущего за ней «воскрешения». Впрочем, на последующие извинения незнакомки лев разулыбался ещё шире: эта искренняя неловкость делала молодую львицу довольно милой. Не милее Налы, разумеется.

Но стоило только Сараби издать тяжёлый вздох, как Симба сию же минуту переключил внимание на матушку. И пока Нала вкрадчиво убеждала матёрую самку, что происходящее — реально, Симба неотрывно смотрел на львицу. И этот миг осознания, когда к Сараби вернулся ясный рассудок, навсегда запечатлелся в памяти рыжегривого: его буквально снесло материнской любовью. Лев шлёпнулся на землю, не успев даже крякнуть. Он точно не ожидал, что львица, пять минут назад лежавшая без сознания, будет обладать такой силищей! И почти не надеялся, что она будет осыпать его поцелуями, нежностью и безграничной искренней любовью, на которую только способна матёрая самка. И так ему было и хорошо, и грустно одновременно! Симба ощутил прилив нежной заботы и терпеливой снисходительности, какие бывают уже у взрослых сыновей по отношению к своим старым, но по-прежнему безгранично любящим их матерям. Он и сам крепко обнимал и расцеловывал матушку, пока она не перешла к самому неприкосновенному — к гриве!

— Ну, ма-а-ам! — протянул Симба уже совсем не писклявым голосом, жмуря глаза. Только вот теперь лапами уже самку не оттолкнёшь, как в детстве. Пришлось фыркать и, смеясь, недовольно хмурить брови. Черт возьми, он вообще-то король! И, как истинный король, принял весь удар на себя! Эй, где там его будущая королева! Не ему же одному страдать? — Но как же ты здесь оказалась! — воскликнул Симба, разглядывая львицу. Конечно, он верил своим глазам. А ещё верил, что он обязательно найдёт маму живой и здоровой. Только вот почему-то (интересно, почему?) король-изгнанник даже мысли допустить не мог, что встреча случится за пределами их общего дома.

Отредактировано Simba (26 Июн 2023 19:24:21)

Сараби всегда была для Налы как вторая мать, даже если забыть на минутку, что, технически, они с Симбой были помолвлены когда-то давно. Королева сделала для молодой самки не меньше, чем сама Сарафина: они обе учили ее охотиться, они обе ее оберегали, они обе были примером для подражания. Не в обиду ее родной матери, но, что касается последнего — Сараи была даже больше для нее, чем Фина. Всегда собранная, самоконтроль читался в каждом мелком движении ее уже немолодого, но все еще мощного тела.

Поэтому, последнее, что Нала ожидала — это что Королева набросится на сына, пусть и с объятиями. Львице пришлось аж отпрянуть немного, чтобы и самой не попасться в неожиданный вихрь материнской любви. Нет, она определенно ожидала бурлящего счастья и объятий, просто немного не так… интенсивно. Симба аж сам плюхнулся на хвост с дико бегающими от удивления глазами. У Налы аж челюсть свело от того как сильно она улыбалась, наблюдая за беспомощным бултыханием рыжего самца в объятиях матери. Поймав его молящий о подмогу взгляд на себе, львица радостно помотала головой. Э, нет, дружище, сам расхлебывай!

— Кажется, стандартная доза сердецея для нее уже немножечко перебор, — тихо прошептала под ухом Налы подобравшаяся к ней желтая самочка. Нала не специалист в травах, но теперь, когда лекарша дала название ягоде, которую они дали Сараби, она начинала припоминать уроки Тоджо на эту тему. Вроде бы, он давал некоторый резкий прилив энергии? Тогда понятно откуда такая… интенсивная… реакция от столь степенной львицы.

— Не опасно ведь? — так же прошептала Нала, наклонившись поближе к ней.

— Нет-нет! — заверила та ее. — Просто потом ее может начать немного клонить в сон, но не более.

Но когда Нала услышала такое до боли знакомое “ну, ма-а-ам!” от пятилетнего самца, которому, как в детстве, снова стали лохматить гриву, она не выдержала и засмеялась в голос. Айхею, как давно у нее не было поводов смеяться так… легко! Даже те короткие дни в Оазисе были омрачены своими переживаниями о Симбе, о доме, о друзьях. Но здесь? Сейчас? Как будто и не было ничего больше.

— Да! — воскликнула она, вторя вопросу Симбы. — Мы так рады, но мы совершенно не ожидали вас тут встретить! Как так получилось?

Отредактировано Нала (15 Авг 2023 17:52:06)

Более сдержанный, но такой же счастливый, как и Сараби, Симба смеялся, утопая в материнских ласках. Его мышцы окончательно расслабились, а душа успокоилась, будто бы он действительно вернулся домой. Отчасти оно и было так, пожалуй. Пусть мама была уже немолода, пусть теперь не она его защитница, но возникшее ощущение безопасности и комфорта вмиг расслабили короля-изгнанника, несмотря на окружающую обстановку, на возможные не очень приятные обстоятельства встречи. В конце концов, что может быть лучше, чем знать, что близкие сердцу звери живы и даже относительно здоровы. Но как же себя чувствовала Сараби, долгие годы полагая, что погиб и муж, и сыновья, и даже львица, любимая и оберегаемая ею, как родная дочь? Что делала мама и как она справлялась с горем, пока её родной сын сходил с ума далеко-далеко в оазисе, съедаемый сжигающей его паранойей?

— Это очень долгая история!.. — захлебываясь в материнской ласке, Симба, наконец, встретился с матерью взглядом и увидел в них, блестящих от счастья и слёз, от веры и неверия, облегчение и гордость. Лев широко улыбнулся: мечты сбываются, да? Он ведь всегда хотел быть похожим на отца, и теперь, наконец, даже Сараби это признала. Кто, как ни она, лучше всего знала Муфасу, чтобы отметить сходство?

Наконец, вдоволь обласкав сына, Сараби отпустила его, чтобы затем… обрушить свою любовь на Налу. Лев усмехнулся, наблюдая, как теперь мама ласкает и его возлюбленную. О, Сараби ведь еще даже не знает о том, что… о его предложении Нале. Как же много нужно рассказать ей! Она наверняка будет очень рада этой новости. Она точно поддержит его, когда узнает, что Симба хочет освободить королевство от дяди-узурпатора, что для этого уже собирается армия, что уже есть союзники; она наверняка будет рада познакомиться с неугомонными Тимоном и Пумбой, с серьёзным Тесвой, с Ишей, но… что она знает о Чумви? А как ей сказать о Рико?

Как сказать матери, что она, скорее всего, больше никогда не увидит сына? Что даже сам Симба не знает, жив ли он, что с ним произошло, по каким дорогам он бродит? Этого разговора рыжегривый, пожалуй, боялся сильнее прочих — даже сильнее признания, что он не возвращался столько лет просто потому, что банально боялся. Ему не хотелось ранить мать. Видеть её счастливую — это самый большой подарок для его долго блуждающей в потёмках предательства и одиночества души.

Чужой голос прервал самку. Она оглянулась, частично вернув своё привычное прежде для Симбы выражение морды — уважаемой и гордой королевы. Сам Симба с трудом скрыл раздражения: ему не нравилось, что их с матерью, о встрече с которой он так долго мечтал, вот так бесцеремонно прервали. Опасности в двух диковинных самцах лев тоже не видел хотя бы потому, что, во-первых, они были мельче самого Симбы раза в два (кажется, даже мельче самок), а, во-вторых, и не собирались нападать вообще. Благо, что Симба, наконец, вместе со своей нервной системой восстановил и критическое мышление: львы, не желающие переговоров, ведут себя иначе.

— Нет, видим их впервые, — ответил Симба и посмотрел на близнецов, точнее, пока лишь на одного из них. — Если не дадите повода для нападения, — честно ответил на вопрос рыжегривый. Второй лев, видимо не такой смелый, быстро догнал брата, когда понял, что опасности нет. Надо же, Симба не мог припомнить, чтобы в своих странствиях встречал настолько одинаковых львов. — Здравствуйте, — отреагировал король-изгнанник следом, чуть выгнув бровь на прямой вопрос второго самца. Рыжегривый поднялся со своего места, сделал несколько шагов навстречу. Принюхался. Какие-то они… чудные? — Что будем обсуждать?